Восхождение - Алим Онербекович Тыналин Страница 30

Сам хозяин кабинета сидел за столом, склонившись над раскрытой папкой. Рядом дымилась знаменитая трубка, наполняя помещение тяжелым ароматом «Герцеговины Флор».

Когда я вошел, Сталин не поднял головы, продолжая читать документы. Я остановился в нескольких шагах от стола, ожидая приглашения.

Наконец, Сталин завершил чтение, закрыл папку и поднял на меня глаза. Внимательный, оценивающий взгляд, в котором читалась проницательность и привычка к власти.

— Садитесь, товарищ Краснов, — произнес он негромко, указывая на стул напротив. — Рад видеть вас живым и здоровым после всех приключений в Баку.

Я сел, стараясь выглядеть спокойным, хотя сердце колотилось как бешеное. Перед нашим прошлым разговором меня арестовали по подозрению в шпионаже, и только мои «пророчества» и ценные промышленные разработки спасли меня от расстрела.

— Благодарю, товарищ Сталин. Действительно, поездка выдалась насыщенной.

Вождь взял со стола коробку папирос и протянул мне:

— Курите?

— Благодарю, не курю, — ответил я.

Он кивнул, как будто одобряя эту привычку, и отложил коробку.

— Товарищ Орджоникидзе высоко оценил результаты вашей работы в Баку, — начал Сталин, раскуривая трубку. — Особенно это… как его… — он сделал паузу, словно пытаясь вспомнить название.

— Турбобур, товарищ Сталин, — подсказал я.

— Да, турбобур, — кивнул он. — Расскажите подробнее. Только без лишних технических деталей. Меня интересуют практические результаты.

Я достал из портфеля несколько бумаг с графиками и диаграммами:

— Внедрение турбобуров на промыслах Биби-Эйбата дало потрясающие результаты. Скорость бурения увеличилась в четыре раза, глубина достигла двух тысяч метров, доступ к богатым глубинным пластам открыл новые перспективы. Дебит скважин вырос на треть, качество нефти заметно повысилось. Больше легких фракций, меньше примесей.

Я показал диаграмму роста добычи:

— При применении турбобуров на всех промыслах Азнефти мы рассчитываем на прирост общей добычи минимум на двадцать процентов к концу года, а к концу пятилетки на все пятьдесят. В денежном выражении это дополнительно сто миллионов рублей ежегодно.

Сталин внимательно изучал диаграммы, не проявляя никаких эмоций.

— Откуда уверенность в долгосрочном росте? — спросил он. — Не будет ли эффект временным?

— Мы проверили это на первых скважинах, пробуренных еще в феврале, — я положил перед ним график стабильности добычи. — За четыре месяца никакого падения дебита. Напротив, благодаря лучшему качеству скважин и отсутствию песка, загрязняющего пласт, добыча стабильна.

Сталин кивнул и перешел к следующему вопросу:

— А что с внедрением социалистических методов управления? Там же были разоблачения вредителей, если я правильно понял доклады ОГПУ?

Я рассказал о раскрытии коррупционных схем в руководстве Азнефти, о выявлении саботажа при закупках оборудования, о диверсии на компрессорной станции. Сталин слушал внимательно, время от времени делая пометки в блокноте.

— Значит, бывшее руководство сознательно тормозило технический прогресс, — задумчиво произнес он. — Это соответствует нашим наблюдениям и в других отраслях. Вредительство явление системное.

— Совершенно верно, товарищ Сталин, — я вытащил из портфеля еще один документ. — Вот результаты финансовой проверки. За пять лет через подставные фирмы выведено около сорока миллионов золотых рублей. Большая часть на счета в европейских банках.

Вождь взял документ, просмотрел первую страницу и отложил в сторону.

— С этим разберется ОГПУ. Меня больше интересует позитивная часть. Что еще удалось сделать для укрепления советской власти в нефтяной отрасли?

Я рассказал о новой структуре управления Азнефтью, о выдвижении талантливых молодых специалистов, о создании системы подготовки кадров и научно-технической базы для дальнейших разработок.

— Производство турбобуров уже налажено, — завершил я этот раздел доклада. — К концу года планируем выпускать до пятидесяти единиц ежемесячно, что позволит перевооружить не только бакинские промыслы, но и другие нефтедобывающие районы страны.

Сталин задумчиво пожевал мундштук трубки, глядя куда-то поверх моего плеча:

— Все это хорошо, товарищ Краснов. Но меня беспокоит уязвимость Баку. В случае войны с империалистами нефтепромыслы окажутся под ударом. Они слишком близко к границе, слишком доступны с моря…

Я внутренне возликовал. Вождь сам подвел разговор к главной теме.

— Вы абсолютно правы, товарищ Сталин, — я достал из портфеля большую карту и развернул ее на столе. — Поэтому я предлагаю создать новую нефтяную базу в глубине страны. Так называемое «Второе Баку» между Волгой и Уралом.

На карте были отмечены перспективные районы Татарии, Башкирии, Куйбышевской области. Красным обведена территория вокруг Бугульмы, где мы уже начали бурение и добычу.

— Недавно скважина номер восемь дала фонтан с дебитом более ста тонн в сутки, — сказал я. — Нефть высокосернистая, но с учетом наших новый технологий по очистке, отлично подходит для получения топлива для военных.

Сталин наклонился над картой, внимательно изучая обозначенные районы.

— И каковы предварительные оценки запасов? — спросил он.

— По моим расчетам, совокупные запасы этого региона составляют от двенадцати до пятнадцати миллиардов тонн, — ответил я, указывая на карту. — Это несколько крупных месторождений, объединенных в единый нефтегазоносный бассейн.

Сталин поднял на меня недоверчивый взгляд:

— Пятнадцать миллиардов? Не слишком ли оптимистично?

Я ступил на скользкую дорожку. Но обратного пути нет.

— Нет, товарищ Сталин. Я опираюсь на детальный геологический анализ. Вот здесь, — я указал на район будущего Ромашкинского месторождения, — по моим оценкам, около пяти миллиардов тонн. Эта нефтеносная структура одна из крупнейших в мире.

Я последовательно показал на карте другие ключевые точки:

— В районе Ишимбая примерно двести пятьдесят миллионов тонн. Здесь, вблизи Туймазов около миллиарда. В Арланском районе полтора миллиарда. Шкаповское месторождение примерно пятьсот миллионов. Не считая месторождений Самарской области, Пермского края, Оренбуржья, это еще около четырех с половиной миллиардов тонн.

Сталин продолжал внимательно смотреть на карту, его пальцы медленно двигались от одного обозначенного района к другому. Я не стал ему говорить, что для сравнения, запасы «Второго Баку» вполне сопоставимы с запасами крупнейших мировых месторождений.

Например, Аль-Гавар в Саудовской Аравии оценивается примерно в двенадцать миллиардов тонн, Большой Бурган в Кувейте — около одиннадцати миллиардов. Сейчас геологи еще не знают об этих месторождениях, но «Второе Баку» находилось в одном ряду с этими гигантами и значительно превосходило и Дацинское месторождение в Китае, о котором я говорил ранее.

— При такой богатой кладовой под боком, зачем нам вообще беспокоиться о китайской нефти? — прищурился Сталин. Он подумал о том же, что и я.

— Стратегическое преимущество, товарищ Сталин, — ответил я. — Контроль над энергетическими ресурсами в разных регионах дает политические и экономические рычаги. К тому же, при правильной