Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов Страница 30

— И всё же я настаиваю, чтобы вы самостоятельно снялись с соревнований и вообще перестали дурить своими сказочными россказнями умы доверчивой французской публики! — Я французский язык всё ещё знал с пятого на десятое, как бы матушка ни старалась вбить его в мою голову, но общий смысл сказанного понял так.

— Вы можете настаивать на чём угодно, месье Клеман. Но, правда заключается в том, что соревнования проводятся под эгидой «Автомобильного клуба Франции», в котором вы лично ничего не решаете. Клуб нам выдал официальное разрешение на участие в гонке, к его правлению и обращайте все свои претензии. — А это уже мой папаня шпарит на местном, словно на родном. Как-никак французский ныне является языком международного общения. И знать его — «маст би», как сказали бы в моё время уже на английском.

И к правлению он этого Клемана правильно посылает. Там среди трёх главных персон заседал основной конкурент Клемана, Панара и недавно умершего Левассора — маркиз Жюль Альберт де Дион, являющийся владельцем автомобильной марки и соответствующих заводов «Де Дион-Бутон». И этот самый де Дион имел огромнейший зуб на «Панар-Левассор» за то, что его лишили первого призового места и после финиша вообще исключили из числа участников первых в истории официальных автомобильных гонок, чтобы впихнуть хотя бы на третью позицию автомобиль «Панар-Левассор».

Во Франции вообще сейчас стояли на дворе такие времена, когда народ не стеснялся открыто играть с фактами в пользу того, кто громче всех кричит, «политически» близок правильным людям и при этом вдобавок так приятно шуршит в карманах франками. И если даже правда всплывёт потом, это будет потом, когда уже многое забудется или станет вовсе неважным делом.

Короче говоря, на честное соревнование моторов нам можно было не рассчитывать от слова — «совсем». На местном празднике жизни мы были чужими. А тут и своим денег всегда не хватало так-то.

— А если сунешься своими грязными ручонками к нашим машинам, я лично прострелю тебе колено, а после всем скажу, что так и было. Понял? — не стал молчать и я, на корявом французском выразив свою мысль, отчего лицо нашего собеседника вытянулось так, что стало похожим на лошадиную морду. — Я маленький! Меня даже не осудят! А ты останешься безногим инвалидом! — для большей наглядности я достал из скрытой кобуры свой дерринджер и потряс тем перед носом этого некультурного человека. Ну, как перед носом. Не перед носом, конечно. Рост не позволил. В общем, докуда доставал, перед тем и потряс. И господинчик этот, судя по всему, проникся. Явно в оперные певцы записываться не спешил.

Тут вообще с оружием вышло интересно. Вози с собой через все границы в багаже и никто тебе слова против не скажет. Вот это я понимаю — полная свобода передвижения! Потому я и махал им так уверенно в чужой стране, что не нарушал тем самым никаких законов. Охренеть благодать!

— Бам!

— А-а-а! Мерд!

— Бам!

— А-а-а-а-а! Табарнак!

— Бам!

— А-а-а-а-а-а-а-а! Ру-пэ-э-э-пт!

Эта непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений, что время от времени прерывали звуки производимых мною выстрелов, стала результатом самих моих выстрелов, как бы это ни было странно. А ещё они являлись хорошим показателем моей меткости даже в условиях ночной темени.

Откуда вообще взялся такой коктейль из меня, выстрелов и криков? Да ещё посреди ночи!

Так это я самовольно заступил на ночное дежурство по охране нашей движимой семейной собственности. Короче, машины я сторожил от покушений всяких нехороших лиц.

Нас всех, будущих участников гонки, вместе с нашей техникой хоть и разместили в более чем приличном месте — на Площади Согласия и примыкающих к ней отелях, где «Автомобильный клуб Франции» как раз в текущем году специально выкупил для себя место, обеспечить защитой от недобросовестной конкуренции никак не могли. Тут в этом плане каждый был сам за себя и сам же отвечал за сохранность своего имущества. Дикий капитализм, как он есть! Чем кое-кто и решил воспользоваться по полной программе уже в первую же ночь нашего пребывания во французской столице.

Я тоже верой в людей и их порядочность особо не страдал и потому сбежал поздно вечером из нашего с братом общего на двоих гостиничного номера. Сбежал не куда-то там искать политического убежища. А совсем наоборот — защищать с оружием в руках своё. Вот и защитил, получается.

Боролся я, значит, героически со сном, боролся, сидя на заднем сиденье лимузина, даже окна на треть опустил, чтобы свежий ночной воздух бодрил, как слышу — кто-то рядом начал шебуршать нехорошо так. А рядом — это у нашего спортивного автомобиля, который был припаркован тут же под боком. Лимузин у нас в этой поездке выступал в качестве технички. Ну и семью перевозить, конечно, был горазд. В общем, зашебуршали.

А я что? А я ничего! Мне для людей вообще ничего не жалко! Особенно какого-то свинца! Что у нас, свинца в России мало, чтобы жадничать? Да ни в жизнь! У нас этого гуталина! Ну, вы поняли.

Патроны в моих дерринджерах на сей раз были с мелкой дробью. Той, что на крыс. Вот я трёх «крыс» и приголубил со всей своей пролетарской сознательностью. А нечего им было так сильно увлекаться, влезая с головой в салон и под капот нашего спортивного купе, чтобы снаружи так великолепно торчали лишь жопы!

Почему они торчали великолепно? Так с такого расстояния и по таким обширным мишеням, как специально выставленным напоказ, я бы даже сослепу не промахнулся. Ну, я и не промахнулся.

Два дробовых патрона отработали нормально — изодрав той самой дробью не самую дешевую ткань штанов двух неизвестных господ. А третий вот сосвоевольничал чего-то. Или это у меня просто рука дрогнула. Поди теперь, разбери.

Короче говоря, третья порция дроби ушла чётко между полушарий мозга. Ну, это ведь надо было думать именно пятой точкой, чтобы лезть в мои машины, даже после того, как я предупредил о возможных негативных последствиях! Так ведь? А чем думал, там и мозг. Лично я полагаю, что так!

Ушла, значит, дробь между полушарий. И вошла она, значит, в то, что между ними, этими самыми полушариями, болталось. Мужик-то в этот момент был согнут буквой «Г».

Таким вот