Возвеличить престол - Денис Старый Страница 30

закате дня. Расчет оказался верным, и диверсанты выгадали то место и время, когда кони воинов сопровождения крымского хана будут уставшими и потребуется отдых. Пусть в отряде хана были заводные лошади, но даже они не могут быть полностью отдохнувшими после длительного перехода и необходимости питания. Расчет был еще и на то, что крымцам понадобятся секунды, если не минуты, чтобы пересесть на заводных коней, которые часто шли без седел. В этой части степи крымскому хану опасаться нечего, от того и напряжения военного перехода не должно быть. А расхлябанность — это не только русская черта, ею грешат многие народы.

Отряд хана, численностью никак не меньше семи сотен, стал на отдых. Большая часть воинов отправилась кормить и поить коней, не доверяя уход за своими копытными друзьями кому либо. Некоторые разъезды все же отправились в стороны, но мало и с ленцой, больше переговариваясь друг с другом, чем обозревая окрестности. Повезло и в том, что отряды крымской разведки были немногочисленными и всего по десять всадников.

Окинув взглядом коней и двух воинов, которые оставались на пути отхода с отдохнувшими и накормленными лошадьми, Корастылев скомандовал выход. Теперь от него уже ничего не зависит. Расчеты были сделаны правильно — это главный итог работы Якова, как командира. Участвовать при важнейшем выстреле отравленной стрелой, он не будет. При всех навыках верховой езды, Яков Иванович сильно уступал в этом деле тем кассимовцам, что сейчас выезжали вперед.

Удача благоволит безумцам, не всегда, но часто. В этот раз так же фортуна рядом шагала с теми, кто задумал, при других обстоятельствах, невозможное. Мало кто обратил внимание на то, как к разбивающемуся лагерю приближались три, ничем особым не отличающиеся от крымских воинов, всадника.

Хан не скрывался, элементарно, его походный шатер не был еще поставлен, и фигурка Тохтамыша оставалась отчетливо видна, особенно, обладающему, феноменальным зрением, кассимовскому сотнику Мустафе. Вместе с тем, лук все еще преспокойно висел в седле татарина на службе русского царя. Нужно подойти вплотную. Только одна попытка. Сто метров… многие, да чего там, почти все, назвали бы Мустафу безумцем. Попасть с такого расстояния? Но ветра почти не было, поправка лишь незначительная, воздух плотный, насыщенный влагой, но этот фактор татарин так же учитывал. Вместе с тем, «мишень» оставалась без движения, Тохтамыш о чем-то размышлял, смотря в степь. Ну а лук у него был такой, что и десять пищалей не стал менять. Так что нужно именно сейчас…

— Вжух! — просвистела стрела, пущенная Мустафой.

В это время еще два воина держали в своих, от природы и тренировок, идеальных прицелах, крымского хана. Мустафа не промахнулся, стрела черкнула ногу Тохтамыша, который и не предполагал атаки, от того, большую часто своей защиты снял, намереваясь воздать хвалу Аллаху.

Охрана хана среагировала скорее не на стрелу, которая расцарапала бедро Тохтамыша, а на то, как быстро и резко стали разворачиваться три воина и что они устремились в степь. Началась погоня. Мустафа, как и его соплеменники, были отличными наездниками, лошади все были выносливые и быстрые, отлично выученные. Поэтому крымцам, после начала преследования за версту удалось приблизиться к убегающим неизвестным. Были пущены даже четыре стрелы, которые не задели никого. Однако, через версту, стала сказываться ситуация с усталостью коней, преследование медленно, но неуклонно, стало отставать. А через еще одну версту, в расщелине между двумя холмами, на который обильно порос кустарник, кассимовцы оставили своих коней и пересели на свежих, сразу же переходя в галоп.

Большие деньги, которые стоили лучшие лошади и седла, оставались крымцам в качестве компенсации за причинённое неудобство. У кассимовцев не поднялась рука убить, или изувечить отличных лошадей, а брать их в качестве заводных — это немного, но все же замедляло бегство. Ну и именно на этих конях оставались некоторые намеки на участие в покушении турок.

Обойдя заранее приготовленные ловушки в виде разбросанного железного чеснока и с десяток замаскированных ямок, кассимовцы устремились дальше. Через четыре версты располагался Корастылев, который, в случае, если погоня все же будет настигать, подорвет фугасы, в виде заложенных бочонков с порохом и с поражающими элементами.

Использовать засаду не пришлось. Расчет на то, что крымские кони будут не готовы к долгой погоне, был правильным. Нет, никто не собирался спускать с рук покушение на хана, но разница в скоростях была очевидной. А ведь у диверсантов еще одна, условно «станция», со свежими конями. После, еще через десять верст, находилось место с заготовленной заранее водой и фуражом. Так что, пересев на заводных коней, отряд, уже в полном составе, спешно, все еще галопом, уходил прочь. Задание выполнено, стоило надеяться на то, что специально подобранный яд сработает.

*………….*…………*

Тохтамыш стоял, не понимая до конца, что именно произошло. Именно стоял, проверяя свою подвижность и степень болезненных ощущений от незначительного ранения. Вполне терпимо, если стоять и держать опору на неповрежденную ногу.

Кто подготовил таких лучников-неумех, которые, подойдя достаточно близко, произвели один, неудачный выстрел, попав только в ногу? Другие лучники чужаков были готовы стрелять, но не стали этого делать, несмотря на то, что хан не был обличен в броню. Странно, очень странно.

— Что думаешь, Сефир? — спросил Тохтамыш своего калгу.

— Странно это все, Великий хан. Я не могу назвать себя опытным воином, хотя, ты знаешь, что мое мастерство владения луком и турецким ятаганом велико и изящно. Но я посчитал, что мне не зазорно спрашивать многоопытных воинов. Все ближние воины говорят одно: если бы тебя хотели убить, то мы бы уже оплакивали, — задумчиво отвечал мудрый, не по годам, Сефир.

— Ты прав. И почему у меня из головы не выходит имя того русского, который пытался убедить меня не идти на поклон султану Ахмеду? — говорил раскрасневшийся Тохтамыш.

— Может так быть, что сам Аллах шепчет тебе правильный ответ, — не меняя задумчивого выражения лица, говорил ханский колга.

Тохтамыш кивнул, соглашаясь с выводами брата, ему льстило, что Аллах обращает такое пристальное внимание к личности молодого хана. На этом воодушевлении Тохтамыш сделал шаг с опорой на подраненную ногу, чуть не упал, облокотившись на плечо телохранителя, но все равно остался доволен. Хан посчитал, что ничего страшного в рассечении кожи, ну и немного мяса, нет, рана обработана, у него хороший целитель, так что можно продолжать путешествие. Да, кто-то, возможно, и русские, хочет, чтобы хан не ехал в Константинополь. Но он не пойдет на поводу своим врагам.

Поверить в то, что