Тай-Пен - Дмитрий Шимохин Страница 29

Они молча кивнули и бесшумно, как тени, растворились в подлеске. Я опустился на одно колено, прижав к плечу тяжелый штуцер. Напряжение стремительно нарастало. Готовый в любую секунду отдать приказ об атаке, я застыл, вслушиваясь в тишину, боясь пропустить сигнал. Сейчас… Вот сейчас…

И в этот самый миг, когда натянутые, как струна, нервы, казалось, вот-вот лопнут, из-за густых зарослей кедрача на тропу шагнула знакомая фигура в одежде из рыбьей кожи, с луком за спиной и раздался гортанный, но узнаваемый голос:

— Курила-дахаи, стой! Свои!

Я медленно опустил ствол.

— Отставить, — негромко скомандовал я, и мои люди, уже взявшие на прицел вышедшего, тоже опустили оружие. — Орокан, это ты?

И действительно, на тропу вышел Орокан, а следом за ним из леса показались еще несколько его оборванных, изможденных, с потухшими глазами соплеменников Похоже, это были все, кто уцелел из стойбища Амги. Я тут же свистом отозвал свои группы — не дай Бог, передерутся там, не узнав своих.

Когда Мышляев и Парамон вернулись, я, окруженный своими бойцами, уже слушал рассказ нанайца.

— Хунхузы, Курила-дахаи! Много хунхузов. На джонках пришли, с той стороны реки. Шум большой, огонь большой. Стойбище все. — Он махнул рукой в сторону пепелища. — Потом твою тропу нашли!

Сбиваясь и путая слова, он рассказал, что была огромная, хорошо вооруженная банда, разграбившая селение нанайцев, затем штурмом взяла и наш прииск. Услышав это, Изя натуральным образом застонал. Мысль о том, что наше «золотое дно» теперь находится в руках каких-то бандитов, была ему совершенно непереносима.

— Что там теперь? Неужели все сожгли? — со страданием в голосе спросил он.

— Нет, не жгли. Твои тайпины… — Орокан на мгновение запнулся. — Хунхузы их не убили. Желтый песок копать заставили.

— А наши? Левицкий, остальные? — спросил я, чувствуя, как сердце сжалось в холодный комок.

— Все русские: Левицкий, Софрон, Тит — дрались как тигры, — с уважением произнес Орокан. — Но хунхузов много, как муравьев. И они ушли. Отступили вверх по реке Невер. Там станица казаков есть, Тепляковская. Они туда ушли. Поселились по соседству. Ждать тебя.

Проклятье. Все еще хуже, чем я ожидал. Прииск захвачен, и силы врага, судя по всему, превосходят наши многократно. Попытаться отбить его сейчас — верное самоубийство. Да-а-а… Ладно, сейчас наша главная задача — выжить, собраться с силами, соединиться с нашими товарищами.

Я посмотрел на Орокана и его измученных, потерявших все соплеменников.

— Вы пойдете с нами?

Он медленно кивнул, а в его темных глазах на мгновение вспыхнул огонь.

— Хунхузы наш дом сожгли. Наша месть. Мы твоя тропа будем!

— Хорошо, — бодро сказал я, стараясь голосом придать уверенности подчиненным. — Орокан, веди нас к Левицкому!

До вечера Орокан вел нас известными лишь ему одному тропами. Уже темнело, когда мы вышли на просторную поляну, на которой виднелись приземистые крыши нескольких землянок. Навстречу нам вышло несколько человек. Впереди Левицкий, бородатый, осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах. За ним молчаливый, похожий на натянутую тетиву Сафар, кряжистый Тит и старый Захар. За ними виднелись и карийские каторжники — Ефим и его компания.

Радость встречи была горькой, как полынь. Мы обнимались молча, по-мужски. Я оглядел их, Тит похудел, Софрон прихрамывал, а у Левицкого на лице появилась пара шрамов. Лишь Сафар и Захар не изменились.

Потом Левицкий повернулся к станице.

— Пойдемте в землянку.

В тесной, пахнущей каким-то грибным духом землянке, куда мы набились, как сельди в бочку, Левицкий и начал свой рассказ.

— Прошлое лето выдалось неспокойным. Хунхузы совершали набеги по всему Амуру. Но то, что случилось с нами — это было не случайное нападение! Они, видимо, пронюхали про наш прииск и шли точно на нас. Сначала разгромили стойбище Амги, затем двинулись к прииску. Возглавлял их сам Тулишэнь, небезызвестный тебе маньчжурский «купец». Они пришли не просто грабить — они пришли забрать наш прииск!

Левицкий посмотрел на Орокана, и тот подтвердил его слова коротким кивком.

— Курила, помнишь тех нанаек, которых мы у него отбили? — взял слово доселе молчавший Тит. — Одна из них еще была дочерью вождя. Вот он на нас и озлился!

— Да, — подтвердил Левицкий. — Этот Тулишэн тогда потерял не только рабынь, но и важный рычаг давления на местные племена. И он пришел мстить, а заодно и забрать то, что считает своим по праву сильного — наше золото! Маньчжуры сейчас хозяйничают на прииске, — закончил Левицкий. — Заставили тайпинов мыть для них золото. Мы ушли с боем, поближе к казачьей станице, и вот разбили здесь лагерь. Выживаем на то золото, которое я успел с собой прихватить. Я как раз собирался пойти торговать в стойбище, когда все началось, Взял мешочек песка для торговли. Вот на него и покупаем потихоньку соль да муку!

Я посмотрел на их измученные, заросшие щетиной лица. Они сделали все, что могли — спасли людей и остались боеспособным отрядом. И при этом мои товарищи не могли ни поселиться в станице, среди наших, русских людей, ни обратиться за помощью к казакам, дабы отбить наш прииск. Ведь и они беглые каторжники, да и предприятие наше незаконное! Что бы они им сказали? Помогите отбить наш нелегальный прииск? Казаки бы их тут же арестовали, а прииск забрали в казну.

Но теперь все иначе.

Вновь посмотрев на расстроенные лица своих товарищей, я торжественно произнес:

— Теперь мы можем потребовать, чтобы власти помогли нам вернуть нашу собственность. Прииск я узаконил, с ним все в порядке!

И тотчас же достал из-за пазухи пакет с документами, обернутый в промасленную кожу, положив его на стол.

— Во-первых, в Петербурге я заказал оборудование для золотодобычи, нанял людей для работы и охраны, а во-вторых, оформил наш прииск — теперь это законное предприятие, зарегистрированное в Сибирском комитете. Самому мне тоже удалось легализоваться — теперь я подданный Российской Империи. Так что, хоть вам на глаза властей пока лучше не попадаться, но в деле защиты от хунхузов мы можем просить помощи.

Я обвел взглядом их ошеломленные, недоверчивые лица.

— Ну, это совсем другое дело! — Левицкий первым оценил эту новость. — Раз так, мы можем обратиться за помощью к властям. Идем завтра в станицу, к атаману! А то вот здесь поселились. Боязно там показываться часто. Все же