Партизаны - Алексей Дягилев Страница 28

расслышал. Но Федя понял, аккуратно помог подняться и сесть, протянул флягу с водой, а потом и придержал, когда я «травил за борт» саней выпитое. Прополоскав рот и, сделав пару аккуратных глотков, я прислушался к ощущениям. Вроде чутка полегчало, да и голова перестала кружиться. Заткнув нос, продул уши. Слух вернулся частично. Поэтому первый мой вопрос был.

— Где мы?

— К партизанам, в отряд едем. — Пояснил Федя.

— Все живы?

— Наши все, — потупился он. — Разведчиков шестеро осталось, плюс сапёр, из партизан только Лёха-пулемётчик, да Бирюк, но он ранен.

— Берген?

— Живой.

— Рассказывай, что случилось и как нам удалось выбраться из такой жо… засады. — Привалившись к борту спиной, говорю я.

— Чудом. — Отвечает Фёдор и начинает рассказ.

— Когда ты упал, я уже думал нам кранты. Взял у тебя пистолет, перезарядил и встал за ближайшим деревом. Думал напоследок заберу с собой несколько фрицев. Все наши тоже далеко не убежали, засели поблизости. Вот только егерям стало тогда не до нас. Сначала им во фланг партизаны ударили во главе с комиссаром, а потом с тыла разведрота нашей дивизии, так что те фрицы, которые наступали на нас справа, вынуждены были отступать по шоссе на Кузьминку. Ну а центральный их взвод мы и так неплохо проредили, так что бежали они быстро. Паника — вещь заразная. Кузьминку потом 1287-й полк захватил. Шоссе то мы с разведчиками у немцев в тылу перерезали, вот их и прослабило. Так что как только наши с фронта надавили, немцы и стали отходить по дороге на Порядино.

— Откуда нас столько взялось? — Покрутив головой и увидев колонну, спросил я.

— Разведрота, правда, неполного состава, но сила. Я тут краем уха слыхал, что наши решили завтра Порядино взять. Вот и высылают вперёд разведку, чтобы ночью пути отхода перехватили, а потом с тыла ударили. Так что дойдём до отряда, отдохнём, а потом совместными усилиями проведём операцию. От партизанской базы до той дороги всего километра два, и всё лесом.

— А мы где сейчас?

— Не знаю. В лесу где-то. Недавно только отъехали. — Предвосхитил он мой следующий вопрос.

— Долго я в отключке провалялся?

— Часа два. Пока погибших похоронили, раненых к дороге свезли, потом отправляли, боезапас опять же пополнили, то сё, тебя загрузили, да поехали. Хорошо Шайтан сам пришёл, когда перестрелка закончилась.

— Меня почему не отправили с остальными подстреленными?

— Ты же не ранен. Да и сержант Климов не велел. Сказал, раз ран нет, отлежишься.

— Понятно… — Тяну я, ориентируясь по карте и компасу, так как едем мы в сторону всё усиливающейся перестрелки, как раз там и есть база партизанского отряда. Чуйка снова начала верещать, поэтому спрашиваю.

— Комиссар где?

— Где-то впереди колонны шёл, вместе с командиром разведроты.

— Погоняй, Вася. Надо бы с нашим комиссаром пообщаться. А то боюсь, самому мне не добежать.

Колонна как раз втянулась на просеку, так что, соблюдая правила уличного движения, обгоняем её слева.

— Товарищ комиссар, поговорить бы. — Зову я Матвеича, когда мы догнали голову колонны.

— Что-то случилось, товарищ лейтенант? — Отойдя в сторону остановившихся саней, спрашивает он.

— Присаживайся, Леонид Матвеевич, прокатимся. — Показываю я на место рядом с собой.

— Так зачем звал, Николай Никанорович? — умащивается он в санях.

— Стреляют впереди, — случайно не в районе расположения отряда? Далеко нам ещё идти?

— Версты четыре до Митяевской дороги, потом ещё две до реки, там склоны пологие, можно легко на ту сторону перейти. А там уже рукой подать, два километра по лесу в обход оврага и мы почти дома.

— Почему почти?

— Нужно будет караульных предупредить, проход в минном поле разминировать. Вы же утром там выходили.

— Часа два, минимум, если не больше. А побыстрее нельзя?

— Можно. Только лошадь там не пройдёт.

— Не надо, лошадь, Матвеич. Люди пройдут?

— Люди пройдут. Спускаемся к реке, потом по её льду выходим неподалёку от дзота, там лестница сделана прямо к проруби. Воду мы там берём. Ну и небольшие группы по туда на задание ходят. Проход в минном поле туда-сюда каждый день разминировать и маскировать хлопотно, да и следить сильно в лесу не хочется.

— А в овраге и на реке следить значит можно?

— Так мы же мелкими группам разбегаемся, на крутой берег потом тоже в разных местах поднимаемся. Так что ветер, снег, позёмка, все следы заметают.

— Напрямую отсюда до базы версты три будет? — провожу я карандашом по карте.

— Да, будет. Но мы там долго идти будем. Болото, овраг, дорога, да и село там рядом, а в нём гарнизон большой. Так что лучше по просеке, а потом по реке. Но натопчем там сильно.

— А это уже не важно. Завтра в этих местах уже Красная армия будет. А вот перестрелка в трёх километрах отсюда всё никак не смолкает.

— Думаешь, на отряд напали?

— Ну не по нашу же душу тут егеря появились, которые по лесам нас гоняли. Как минимум батальон карателей должен быть, судя по вооружению. Зольдбухи убитых немцев собрали?

— У разведчиков все бумаги. — Показывает комиссар на старшего лейтенанта. — Они же и пленных захватили.

— Тогда предупредите ротного и договаривайтесь о совместных с ним действиях, товарищ комиссар. Думаю, он не откажет помочь отряду.

— А ты, вы, как же, товарищ лейтенант?

— Контузия у меня, Леонид Матвеевич. Плохой из меня нынче вояка. Так что решайте вопрос, время сейчас дорого, у партизан на базе каждая минута на счету. Про меня сильно не распространяйтесь, скажите, что я командую артиллерией в отряде.

— Останови, Вася. Что-то плохо мне стало. Видать укачало. — Прощаюсь я с комиссаром, а потом сплёвываю на снег тягучую слюну. — Постоим пока, наших дождёмся.

Лезть со своим уставом в чужой монастырь, ну его в баню. У партизан я можно сказать никто, а у разведки свой командир есть, вот и пусть приходят к пониманию. Без помощи партизан разведрота завалит задание, а без помощи роты погибнет отряд, если уже не погиб. Хотя это я со своей колокольни сужу. Тут всё-таки люди советской закваски и на помощь товарищей по оружию рассчитывать можно, и даже нужно. А я пока своих предупрежу. Нам через час снова воевать, да