Время разбрасывать камни, и время собирать их - Юрий Артемьев Страница 25

— Кажется, меньше. — ответил я, напрягая память. — Двадцать семь, вроде бы. Только, ну их на фиг, этих гопников. Мараться ещё об них.

— Тогда, что будем делать?

— Хрен его знает, брат. Есть одна идейка, как поднять наше материальное состояние.

— Говори!

— Помнишь, Лёш, про тот швейный цех?

— А то… Ты про баксы что ли? Конечно, помню.

— Хрен с ними, с баксами. Там и в рублях было до хрена. Только вот надо поймать тот день, когда их уже накрыли и опечатали, но ещё ничего не вывезли оттуда.

— А ты место-то запомнил, где этот цех находился? Я тогда и не смотрел даже толком. Какая-то промзона…

— Я помню то место. И думаю, что проникнуть внутрь у нас труда не составит. А вот в какой день…

Я задумался. Какого числа мы ездили с Васиным «грабить» швейный цех? Это было…

Мне снова пришлось напрягать память. И хотя, если разобраться, это и было-то не так давно… Полгода не прошло. Всего-то… Но за это время произошло столько всего, что вспоминать числа как-то не получается.

— Наверное, дней через десять-одиннадцать. Помнишь, Лёш, сначала мы в больнице повалялись, потом… Потом в Новогиреево переехали. Да. Думаю, что числа двенадцатого-тринадцатого июня это всё и было.

— Ну, да… — пробормотал брат. — А ещё через неделю тётю Наташу убили. Девятнадцатого это было. Я почему-то хорошо запомнил тот день.

— На этот раз её не убьют. Ведь нас там не будет.

— А свою Анечку будешь искать?

— Не знаю даже. А ты Маринку?

— Я бы не отказался снова её найти. Она лучшее, что у меня было за всю мою жизнь.

А немного помолчав, Лёшка добавил:

— Лучшее, что было во всех моих жизнях.

— И тебя не удивляет, что мы вот уже в третий раз погибаем, и снова выживаем?

— Устал я уже удивляться, Сашка. Делай, что должно! И будь, что будет…

— Главное понять, что нам с тобой теперь делать.

— Что делать, что делать? Жить! — сказал, как отрезал Лёшка.

— И где будем жить? В интернате? Или смотаемся из этой страны?

— Куда? В Америку что ли? Были мы с тобой, Саня, в той Америке… И что? Лучше там?

— Нет. Ни лучше и не хуже. Там тоже люди живут…

— Ага. Пидорасы, байкеры, мафия и прочая гниль.

— А здесь что, нет всего этого? Подожди! Скоро будет. Сперва перестройка, потом перестрелка…

— А потом уже и гей-парады. Нет уж. Хватит. Мне это всё и в той жизни осточертело.

— И что ты можешь сделать? Опять начнёшь отстреливать всякую погань?

— А почему бы и нет, Саня? Я это хорошо умею делать.

— Я это помню. А ты помнишь, чем всё это закончилось?

— Второй раз я на эти грабли не наступлю.

— На эти не наступишь, найдутся другие. У нас граблей на всех хватит.

— А сам-то… — начал было Лёшка, но вдруг остановился и спросил меня: — А как ты думаешь… Девчонки наши там выжили?

* * *

Высохнув и одевшись, мы пошли в сторону школы-интерната, куда и добрались безо всяких приключений. Решили, что не стоит испытывать судьбу, бродя по старым адресам.

В интернате всё было тихо и мирно. Никакая завуч нас не встречала на пороге. Похоже, что всё-таки что-то изменилось из-за того, что Лёха не стал сразу бить морду Рыжему ублюдку. Нас не заложили и на нас не настучали. Поэтому мы спокойно вернулись в свою комнату, не привлекая особого внимания.

— На всякий случай, сегодня стоит лечь спать одетыми. — проговорил Лёшка.

— Думаешь, что Рыжий всё же придёт сегодня ночью на разборки? Мы же вроде бы краями разошлись? И никаких рамсов между нами не произошло.

— Завязывай по фене ботать! — посоветовал мне брат. — Противно тебя слушать. Цельный полковник милиции, а болтаешь, как босяк привокзальный.

— Подполковник. — поправил его я.

— Да какая разница…

— Я думаю, Лёш, что инцидент исчерпан. Но если ты настаиваешь, то лягу одетыми и спать не буду.

— Можем дежурить по очереди. Полночи ты, полночи я.

— Я не против. Только зря всё это. В прошлый раз ты его унизил. Практически опустил на глазах его прихлебателей. А сегодня он сам почувствовал себя виноватым, и даже, вроде бы как, извинился…

— Это и напрягает. Для таких как он. Извиняться, это всё равно что унизиться.

— Я так не думаю. Несмотря на то, что он подонок. Он всё ещё пацан малолетний. И когда ты, а после и я стали как бы тонуть, он испугался. Ну а когда всё закончилось благополучно, он извинился…

— Ладно. Забей! Не стоит понимать этого козла. Пойдём что ли пожрём чего…

— Ну, вот. Меня упрекал, а сам как выражаешься?

— А что я такого сказал?

— Проехали. Ты прав. Война войной — обед по распорядку!

* * *

Кормили так себе, конечно. Но вполне себе сытно. А что ещё надо молодому растущему организму? Ну разве что-нибудь ещё вкусненького и сладенького. И побольше, побольше…

После обеда у нас опять появилась куча свободного времени. Школьные занятия уже давно в прошлом, а экзамены нам сдавать и не надо пока.

— Прогуляемся? — предложил я Лёшке.

— Ты всё-таки решил с гопниками схлестнуться?

— Да ну тебя! Просто в этих стенах мне душно. Не могу смотреть на все эти рожи. Я ведь хорошо помню всех тех, кто пришёл нас бить ночью. А при виде Рыжего, аж кулаки сами собой сжимаются.

— Ты всё-таки думаешь, что ночью опять что-то будет? — с тревогой спросил брат.

— Да пофиг. Мы же будем готовы к отпору.

— Забей, братишка! Всё будет ровно. Вряд ли они в этот раз полезут.

— Ну, ну… Посмотрим.

— Ладно. — отмахнулся Лёшка. — Куда пойдём? Денег нет. У меня копеек тридцать в кармане.

— Да ты у нас просто Рокфеллер. — усмехнулся я.

* * *

Прогулялись безо всяких приключений. На последнюю мелочь купили мороженое, и с удовольствием его схомячили. Через тот двор, где в прошлый раз состоялась эпическая битва с гопниками, мы не пошли. Зато наш маршрут каким-то образом умудрился пройти мимо того самого отделения милиции,