Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Юлия Викторовна Меллер Страница 24

Евдокия крепче прижалась к бабушке. Она переросла ее на полголовы. Та погладила её по плечику и отпустила. Глаза ее подозрительно заблестели, но внучка увлекла ее смотреть дом.

Родственница с удовольствием прошлась по всем этажам, сиюминутно ахая и охая, а за столом рассказала о житье-бытье в монастыре. О молитвах умолчала, то само собой. Зато с гордостью перечислила о творимых делах и сестрах, ставших соратницами.

— А я думала, что у вас тишь да гладь да божья благодать, — с улыбкой произнесла Милослава. — Иногда подумываю, что мне к вам пора.

— Да ты что такое говоришь? При живом-то муже? Или неладно у тебя с ним? — забеспокоилась Аграфена.

— Все ладно у нас, но дети выросли… — всхлипнула Милослава, — Маша замужем и редко приходит. Ей мужняя семья ближе стала, — несправедливо пожаловалась боярыня. — Дуняша дома не бывает, а сейчас вовсе уезжает и вот-вот замуж выскочит.

— У тебя сын растёт! — напомнила ей Аграфена.

— Ванюшка новиком идёт службу служить.

— Да-а, как время летит, — покачала головой монахиня. — Но тебе в монастырь нельзя, — строго произнесла она. — Еремея одного не оставишь, да и о муже заботиться надо. Мила, ты глупость в голову пустила! Не успеешь оглянуться, как настанет пора сына сватать, он жену в дом приведёт, а подсказать ей по хозяйству некому.

Милослава захлопала длинными ресницами, прогоняя накатившую слезливость и торопливо согласилась:

— Права ты, матушка Аграфена! Чего-то я не подумала. Давай наливочки по чарочке выпьем, тоску мою развеем.

— А давай, если у тебя на ягодах настояно! Перед сном хорошо будет.

Евдокия ушла с Даринкой пошушукаться. Та ей тапочки шила в виде зайца и все поверить не могла, что боярышня действительно будет их носить. А Милослава с Аграфеной ещё долго сидели, сплетничали о родне.

Но наутро самой первой в доме поднялась Аграфена и ушла по монастырским делам. Дуня же отправилась к Марии Борисовне, чтобы посмотреть на жёнок, которых она отправит с нею. Царица заранее предупредила её, что все слуги будут отобраны ею, чтобы окружить заботой будущую невестку. Они же обиходят Евдокию и монахиню.

Боярышня приехала, посмотрела, себя показала и отправилась домой собираться. Мария Борисовна напутствовала Евдокию:

— Дуняша, ты уж подскажи моему Ванюше, как девочку расположить к себе. Он мнит себя взрослым и может ненароком обидеть её, засмотревшись на других.

— Конечно, подскажу, но я уверена, что Иван Иваныч очень бережно отнесётся к маленькой невесте.

— Дай-то бог, — вздохнула Мария Борисовна, вспомнив, как страшно ей было, когда её, десятилетнюю княжну, повели под венец. Мужу тогда двенадцать исполнилось. Оба они боялись не оправдать ожиданий родителей. А потом был чужой дом, невзлюбившая её свекровь и бесконечные попреки. Сколько слёз Мария пролила, пытаясь угодить ей! Со своей невесткой Мария Борисовна так не поступит. Глянется ей девочка или нет, но она окружит её заботой. А когда придёт пора ей стать мужней женой, то верней соратницы у неё не будет.

Евдокия старалась не смотреть на царицу, догадываясь по её виду, что та вспомнила свою жизнь при свекрови. Теперь о прошлом напоминала только сестра Ивана Васильевича Анна, изредка приезжавшая в гости. Уж больна она походила нравом и внешностью на покойную Марию Ярославну. Но молодая княгиня Рязанская была намного умнее своей матери и старалась не выказывать своей неприязни Марии Борисовне. Ей понравилось самостоятельно править, и она ластилась к брату, чтобы он не вспоминал зачем ее выдали замуж за князя.

Наконец-то подготовка к поездке была завершена. От Великого князя Казимира приехали послы, гарантирующие безопасность царевича. Подарки собраны. Табуны сменных лошадей подогнаны по пути следования поезда царевича. Наставления всем участникам посольства были озвучены, а дорогу укрыл снежный пласт. Настала пора ехать.

В царский поезд входило несколько зимних походных домиков. Один из них занимали Евдокия с Аграфеной. В остальных разместились царевич, князь, Курицын, литовские послы, служилые женки и подарки. Домики терялись в бесконечно длинном поезде из верховых и простых обозников, вёзших самое необходимое для длительного путешествия в зимнее время.

Курицын предупреждал, что обычно дорога занимает около двух месяцев, но благодаря сменным лошадям поезд пойдет быстрее. Дуня попыталась подсчитать, что если они будут ехать днём и ночью, то тогда… но сменные лошади были предоставлены только до Калуги. Вот до неё посольство действительно домчалось с ветерком, а дальше были уже земли литовского княжества. На границе к царевичеву поезду присоединилась охрана из знатных панов, посланная Казимиром, но скорости это не добавило. Зато расходы увеличились.

Евдокия с трудом втягивалась в дорожный режим. Она выдерживала сидение в походном домике, но постоялые дворы её сводили с ума, а в них приходилось проводить больше времени, чем в дороге. Без сменных лошадей ехали только днём. Зимний путь позволял преодолевать чуть большие расстояния, чем могло быть летом, но всё равно лошади должны были хорошо отдыхать перед следующим переходом. Поэтому Евдокия с Аграфеной и другими жёнками подолгу сидели в комнатах постоялого двора, слушая, как в общем зале отдыхают мужчины.

— Ба, я сойду с ума! — жаловалась Дуня. — Невозможно столько находиться в закрытом пространстве! Это же пытка!

— Давай я с тобой повторю иноземные языки, — предложила Аграфена.

— Давай, но этим же не будешь заниматься всё время, а его у нас слишком много.

— А ты придумывай поучительные сказки. У тебя это хорошо получается.

— Сказки? Пожалуй, но не сейчас, — Дуня потянулась, размялась, а после озорно посмотрела на бабушку и спросила: — Бабуль, а ты ведь ни разу не слышала, как я играю на лютне или флейте!

— Откуда ж? — улыбнулась монахиня и с лёгкой мечтательной улыбкой на устах добавила: — Когда-то и я играла на лютне…

— Правда? А давай попробуем вместе сыграть? Я на флейте, ты на лютне. У меня всё с собой есть, надо только принести сюда.

Через полчаса бабушка с внучкой приступили к музыкальной разминке и к ним в комнату потянулись женщины. Им тоже было скучно. Несмотря на то, что они считались слугами, их статус был довольно высок. Не боярыни, конечно, но из родовитых служилых семей, и в поездку отбирались лучшие.

Евдокия кивком головы показала, чтобы жёнки рассаживались куда придётся, а сама наиграла простенькую мелодию, которую попыталась подхватить Аграфена. Дуня, видя, что пальцы бабушки не так подвижны, как ее посоветовала:

— Бабуль, ты не повторяй, а дополняй меня легкими штрихами.

— Боярышня, давай я помогу, — неожиданно предложила одна