Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный Страница 21

за пять минут до вас. То есть все покушение заняло несколько минут, но убийца успел скрыться. Да вы его видели и сами — он подменял бармена. Почему все так произошло — скоро узнаем подробнее. Но в принципе, лицо убийцы многие видели, будем искать. О том, что в «Лире» проводится операция, кроме меня никто не знал. Оперов взял тоже самых проверенных. Так что есть шанс выйти на того, кто стоит за всей этой интригой.

Приехав на Лубянку, мы сразу прошли через внутренний двор в следственный изолятор. Вообще-то следственный изолятор КГБ находился в Лефортово, и обычно задержанных размещали там, но Удилов перестраховался.

— Не стал отправлять в Лефортово, — пояснил он. — Опасаюсь очередной «случайной» смерти важного свидетеля.

Мы сразу прошли в комнату за стеклом, наблюдая за допросом швейцара оттуда. Швейцар Костик сидел за столом, напротив него майор, тот самый, что командовал операми в кафе «Лира».

— … никому плохого не делал… так, подрабатывал немного. По мелочам, больше крутился. Сами знаете, какая жизнь пошла дорогая. Ну продал несколько пар джинсов… ну сигареты импортные, жевательную резинку. Да разве это такое уж преступление? Все фарцуют. Если нужно — я вам поставщиков сдам, только жизнь мне не ломайте, пожалуйста…

— Это все понятно. Времени у нас много, и вы подробно все по пунктам распишете. С именами и фамилиями. Посидите у нас подольше, повспоминаете. Но сейчас меня интересует другое. Вопрос конкретный, и ответ я хочу получить на него тоже конкретный. Как только полковник Медведев вошел в кафе, вы тут же вызвали милицию. Получается, вы знали об убийстве адвоката Окуня раньше, чем оно произошло. Вопрос: откуда?

— Я не знал об убийстве!

— Но вы о нем сообщили?

— Я же не думал, что это по-настоящему будет убийство! Ваш человек сказал мне, что это будет инсценировка, специальная операция. Мне по сути приказали способствовать. Как я мог отказать сотруднику КГБ?

— Кто именно отдал вам такой приказ? Фамилия этого сотрудника КГБ?

— Я не знаю, он быстро корочки показал, а вслух неразборчивое что-то… Но там по всему видно, что из комитета — как себя вел, говорил… Уж я-то в людях разбираюсь!

— И что он сказал? Как звучал его приказ?

— Сказал, что идет операция по задержанию серийного убийцы. Вы же слышали, что было нападение на молодых девчонок? Он сказал, что преступник представляется их сотрудником, посещает развлекательные заведения, а сам высматривает жертву. Я про фарцовку все расскажу, если хотите, но здесь, поверьте, ни сном, ни духом. Наоборот, думал, что с органами сотрудничаю, вам же помогаю. Он мне и фотографию преступника показал.

— Фотографию или фоторобот?

— А они чем-то различаются? Фотографию. Вроде бы как оперативная съемка. Так ведь в баре тоже ваш сотрудник был. Он и отправил бармена прогуляться, подменил его в интересах операции.

— То есть один вам сунул фотографию, а второй встал в баре? Я правильно вас понял?

— Да, все так.

— Документы второго вы тоже не разглядели?

— А мне их никто и не показывал. Он еще раньше прошел, как обычный достаточно солидный посетитель. А потом уже беседовал не со мной, а с нашим барменом.

— Но лица их обоих помните?

— Конечно. У меня знаете какая память на лица? Я их теперь до самой смерти не забуду! Правда, первого лучше запомнил, а про второго лучше у бармена спросите… — Костик вздохнул печально и запричитал, чуть ли не плача. — Эх, что ж это такое творится? Жил себе нормально, а теперь вот и не знаю, что будет дальше…

Следователь проигнорировал его нытье, продолжая разговор:

— Сейчас поможете составить фоторобот и будете отпущены под подписку о невыезде.

— Ой, нет! Я готов помогать, только пока не поймаете преступников, можно я у вас здесь побуду? А то ведь получается, что я теперь главный свидетель! Не хочу оказаться где-нибудь с перерезанной глоткой. Может у вас найдется какая-то койка в камере, просто временно, для безопасности… Вы же их скоро поймаете?

Пока следователь терпеливо отвечал уже слегка впавшему в неадекват Костику, я предложил Удилову:

— Я и сам фоторобот помогу составить. Потом, для надежности, сравните мой и швейцара.

— Прямо сейчас сможете это сделать? — спросил Удилов. — Понимаю, что день был сложным, но дело не терпит отлагательств.

— Вадим Николаевич, у нас не день, у нас вся жизнь сложная… Разумеется, смогу.

Еще час просидел рядом с оператором ЭВМ, составляя портрет. В результате получился мужественный мужчина лет тридцати, черноволосый крепыш. Особых примет у него не было. Разве что сильно выраженные надбровные дуги и низкий лоб. И я точно раньше его не видел. Однако Удилов, только глянув на портрет, загадочно усмехнулся:

— Так вот откуда ноги растут…

— Вы его знаете? И кто же это?

— Бывший опер. Оказался нечист на руку. Но проявили либерализм — не стали его сажать., а просто уволили. Перевели во вневедомственную охрану сторожем. Некоторое время отслеживали. Подозрительных контактов не имел, службу нес бодро — сутки через трое. Наблюдение сняли. Передали участковому и забыли о нем. Вы с ним не пересекались, у вас там в Заречье другие задачи и другой контингент. Но ситуация помаленьку проясняется. Я так и думал, что сотрудники КГБ ряженые, но, как видишь, все равно не простые парни с улицы.

— А приказ им отдавал кто-то еще более непростой…

— Разберемся и с ним, не переживайте. Езжайте уже сегодня домой. А завтра займитесь плотно подбором сотрудников в управление. Отчитываться по ним будете Цвигуну, но перед этим мне хотелось бы, чтобы со мной тоже советовались по каждой кандидатуре. И с отделом кадров поаккуратнее — там тоже подозрительная активность наблюдается.

— Есть кто-то конкретный под подозрением?

— Пока нет, но утечка информации имеется. Так что, Владимир Тимофеевич, я бы хотел, чтобы вы в первую очередь занялись именно отделом кадров и архивным управлением.

— Сделаю, Вадим Николаевич! Разрешите идти?

— Идите. Вам хотя бы иногда нужно бывать дома.

Удилов прав — за делами я совсем забросил семью. Сейчас уже давно стемнело, девочки спят, Светлана, скорее всего, тоже.

Но я ошибся. Девочки действительно спали, но Света еще даже не ложилась. Она сидела на кухне с выключенным светом. Когда я щелкнул выключателем, она шмыгнула носом и украдкой утерла слезы.

— Что случилось? Почему глаза на мокром месте? —