За речкой - Артём Март Страница 18

Майор КГБ вздохнул. Потом достал из кармана кителя платочек, протер им взмокший лоб.

— Душно у тебя тут. Сил нет никаких… — посетовал он.

— И тут душно, — согласился я. — И там, у вас, тоже душно…

— Это точно… — вздохнул Наливкин. — И честно? Я ума не приложу, как весь этот… пучок противоречий развязать. Все уперлись… Как бараны…

— Как я и думал, — начал я, — все ведомства боятся огласки произошедшего. Никому не нужно, чтобы все всплыло наружу: и про мятеж на заставе, и про безалаберность низовой инициативы ГРУ.

— Да. Но толку-то от этого? — пожал плечами Наливкин.

— А толк может быть, — улыбнулся я ему.

Майор скептически приподнял бровь.

— О чем это ты?

Огласка — это их общая ахиллесова пята. Вот о чем.

— И что?

— А то, что в этой игре есть и четвертая сторона, — улыбнулся я.

— Что?

— Мы. Те, кто участвовал в мятеже и событиях на территории Афганистана. Я, вы, товарищ майор, парни с Шамабада, даже Зия. — Вот кто четвертая сторона.

— Что? — повторил Наливкин, но теперь с полнейшим непониманием в голосе.

— Зию уже вывезли из отряда?

— Насколько я знаю, еще нет, — ответил Наливкин.

— Хорошо. Смотрите, майор, — продолжил я. — Чего больше всего боится разведка?

— Огласки.

— Они боятся огласки.

— Что ты задумал, Саша? — нахмурился Наливкин. — Причем тут Зия? Причем тут все это? Как ты хочешь выкрутиться из всей этой ситуации при помощи Зии?

— Я, может, и никак, — покачал я головой. — Но вытянуть из этой ямы погранцов с Шамабада вполне возможно.

— Как?

— Слушайте, — я подался ближе к Наливкину. — ГРУ нужны козлы отпущения? И более того, они готовы возложить эту роль на своих же?

— Верно, — кивнул Наливкин. — На капитанов и кураторов операции. Но взамен они требуют судить тебя.

— Пусть требуют, — я ухмыльнулся. — Но если меня будут судить, я дам показания против Зии. Он сейчас на свободе, и о том, что он самовольно ушел из группы, преследуя собственные цели, знаем только мы с вами. А если меня попытаются тоже в козлы записать — про поступок Зии узнают и все остальные.

— И… И что?

— Помните наш с ним разговор по пути к границе? Если я дам показания против него, он даст показания против меня. И тем самым вскроет этот гнойник. Он — непосредственный участник «Ловца» под присягой — покажет трибуналу истинные причины мятежа шамабадцев. А вместе с тем подтвердит и мои собственные показания, которые я несомненно дам. Показания о том, какими методами пользовались ГРУ в рамках операции. Что по их вине охрана границы была преступно ослаблена.

Наливкин не на шутку задумался. Он сморщил лоб. Засопел, подперев голову ладонью.

— Если ГРУ просто переложит ответственность на конкретных лиц, на амбициозных «интриганов», что курировали «Ловца», тем самым они и сами сохранят лицо, и частично удовлетворят ПВ, а вместе с ними и КГБ. Ведь последним неважно, кто будет виноват. Так?

— Так… — покивал Наливкин задумчиво.

— А тут мы уже имеем пространство для маневра, — улыбнулся я.

— Маневра? — спросил Наливкин, но во взгляде его теперь вместо скепсиса заблестел интерес.

— Да. Маневра. Если ГРУ снимут обвинения с шамабадцев, ни у ПВ, ни у КГБ не будет резона раздувать скандал вокруг операции разведки. Подробности «Ловца» никогда не всплывут на поверхность.

— Но ее ГРУ представляет поимку Хана как успешный результат своей операции.

— Поимка Хана — результат работы «Каскада» и пограничников, товарищ майор. Никакого мятежа на Шамабаде не было. Только героический подвиг спецназа и пограничников вопреки самодурству отдельных лиц, проводивших незаконную операцию и ослабивших охрану границы. Пограничники защитили рубежи от вторжения диверсантов и захватили их лидера. Ни больше, ни меньше.

— Это весомый аргумент, — покивал Наливкин, — и обстоятельства, и ход боя с Призраками — все задокументировано.

— Если стороны подадут события именно так, то все останутся в выигрыше.

— Да, — кивнул Наливкин и разулыбался, — слушай, Саша! А ты голова! Как ты додумался до такого⁈

— У меня было много времени, — сказал я. И продолжил: — Но еще, товарищ майор, разведке неплохо было бы намекнуть, что Зия знает достаточно. И при определенных условиях станет болтать такое, чего бы ГРУ совершенно не хотелось. Но если с ребятами с Шамабада и мной — ничего не случится, то Зия будет молчать. Если нужно, я могу встретиться с пакистанцем лично и дать ему гарантию своего молчания.

— Сложно. Но может сработать, Саша, — кивнул Наливкин. — Я обещал тебе помочь. Обещал, что не оставлю в беде. Все же я обязан тебе жизнью. И теперь пришло время вернуть должок.

Наливкин замолчал. Поджал губы в какой-то нерешительности. Все же заговорил:

— Твой компромисс выглядит уместным. ГРУ найдут козлов отпущения и сохранят свои секреты. Погранвойска защитят личный состав заставы и не допустят скандала с мятежом. А КГБ получат формальный повод замять дело и не раздувать бучу. Но…

— Но подобных идей от старшего сержанта, да еще и задержанного, никакой полковник, а тем более генерал не воспримет.

— Верно, — покивал Наливкин. — А вот от майора спецназа «Каскад» вполне может. Так что я представлю этот план договора между ведомствами как свой. Сформированный мной после сегодняшнего допроса.

— Спасибо, товарищ майор, — сказал я.

Наливкин кивнул.

— Но есть один момент. Выходит, что ты открыто давишь на ведомства. Открыто шантажируешь их Зией. Такого тебе не простят, даже если ты избежишь трибунала.

— Я знаю, — кивнул я. — А потому я предложу им свой перевод.

— Перевод?

— Да. В любой сводный отряд. На самое опасное направление. За почти год службы я уже устал от вечных игр особого отдела и разведок. Хоть отдохну от этого всего, — по-доброму улыбнулся я.

Наливкин погрустнел. Нахмурил брови, но кивнул.

— Это выход, Саша. Возможно, единственный в сложившейся ситуации.

— Я знаю. И они это тоже поймут.

Внезапно щелкнул замок тяжелой двери.

— Товарищ майор, время, — напомнил караульный.

— Да сейчас. Иду-иду.

Наливкин встал. Несколько мгновений просто смотрел на меня. А потом