Милан. Том 4 - Arladaar Страница 17

на месте: вот она едет в кораблике, тут же делает моухок и едет по очень крутой дуге в красивой задней ласточке, изящно раскинув руки и подняв левую ногу высоко вверх. Резко останавливается, делает несколько пируэтов, пару подсечек и дальше катит в ина-бауре, красиво расставив ноги и выгнув тело назад. Насыщенность программы элементами колоссальная. Мало того, Грейси в конце программы прыгнула чистый тройной флип, а после него исполнила ещё одно очень красивое вращение в заклоне, который плавно перерос в бильман. Зрители хлопали всё громче и громче. Сашка с Людмилой, захваченные общим порывом, не отставали от них.

— 146 процентов даю гарантию, что это её следующая короткая программа, — авторитетно заявила Смелая. — Все элементы поставлены как надо, всё в акценты, всё в музыку, всё как надо. Хоть сейчас ставь прогу, костяк уже есть.

— Как может быть 146 процентов? — неожиданно заупрямилась Людмила. — В математике существует только 100 процентов!

— В нашей стране всё может быть! — рассвирипела Смелая. — Смотри давай, как Грейси залом завладела!

Похоже, зрители рассуждали точно так же. Прокат у американской фигуристки явно удался, и они наградили её бешеными аплодисментами. Однако всё же надо признать, зрители не встали с мест так, как вставали после проката Людмилы. Если прокат Людмилы был шедевральным, на эмоциях, на чувствах, и вызвал очень глубокий отклик публики, то Сильвер вызвала эмоции совсем другого характера. Американка катала увлекательно, технично, чисто для показательного выступления, изобразила сначала лёгкую печаль, потом веселье и радость, но всё-таки это было не катание на разрыв аорты, как у Люды, где она отдала всю себя, а зрители очень тонко чувствуют такие моменты.

Впрочем, своим прокатом Грейси была очень довольна. Она остановилась в стартовой позе, которая была тоже очень веселая и жизнеутверждающая: стояла на правой ноге, отставив левую ногу назад и опершись коньком о лёд, а руки расставив в стороны, как будто приветствуя кого-то. Довольное улыбающееся лицо при этом смотрело вверх, прямо на верхние трибуны.

Зрители разразились аплодисментами, на лёд полетели подарки.

— Браво! Молодец! — кричали восторженные зрители.

Люда тоже довольно активно аплодировала: прокат американской фигуристки очень понравился. Да, пусть не шедевр, пусть не тот, который поднимает залы, но очень качественный и в первую очередь, насыщенный сложными и очень красивыми шагами, переходами и спиралями.

— Грейсиии! Сильвееер! — объявил информатор.

Грейси, поднятыми руками приветствуя зрителей, покатила к калитке, на ходу подняв плюшевого медведя и помахав им, а в это время на арену вышел Даниэль Грассль, нежданно-негаданно занявший на этом турнире второе место.

Сашка посмотрела на телефон: время её выступления приближалось, и настала пора идти в раздевалку.

— Пошла я, — предупредила она. — Уже через 15 минут мой выход.

— Помочь тебе чем-нибудь? — поинтересовалась Люда.

— Ничего не надо, — улыбнулась Смелая. — Сиди здесь и ори громче всех.

Люда согласно кивнула головой, и Смелая, пригнувшись, чтобы не мешать зрителям, отправилась в раздевалку готовиться к выступлению. Людмила сосредоточилась на прокате Даниэля Грассля.

— Даниээль Грааассль! — громко, с оттяжечкой сказал информатор.

Тёмно-синий свет на арене окрасился в красный. Итальянец выехал в центр арены, приветствуя зрителей. На нём был какой-то странный костюм, и Людмиле сначала показалось, что это тренировочный: чёрная толстовка-худи с длинными рукавами и узкие чёрные штаны. Неужели у него украли костюм для показательного? Костюм абсолютно невзрачный и такой, словно куплен с рынка. А может, это и есть самый оригинальный костюм? Может быть, именно этого и ждут зрители — увидеть своего парня, парня с улицы?

Грасль занял стартовую позу, и она была очень простой: ноги расставлены шире плеч, руки опущены вниз, голова тоже, глаза сморят на лёд. Медленно заиграла музыка, и это был блюз. Добрый старый блюз 1970-х годов, записанный тогда, когда ещё умели играть на гитарах без компьютерной обработки. Музыка была очень красивая, жаль что не было рядом Смелой, чтобы зашазамить композицию.

Как только раздались первые аккорды, Грассль поднял голову, правой рукой медленно взъерошил белокурые волосы и сделал медленный пируэт. Потом широко расставил ноги, положил руки на бёдра и согнулся, словно вратарь в ожидании шайбы. Проехав ёлочкой пару метров, снова поднялся в стартовую позу.

И тут зазвучал мужской вокал на английском языке. Грассль сделал резкое движение руками и выпад вперёд и вправо. Потом пируэтом развернулся, остановился и сделал ещё один точно такой же выпад, откинув левую ногу назад, а правую, согнутую в колене, вперёд и раскинув руки в стороны. Гитары хоть и играли медленно, но одна из них отбивала чёткий ритм. В этот ритм итальянец прекрасно попадал, так как прокат был пока ещё не энергичный, а больше рассчитанный на хореографическую подачу.

Грассль опустился на колени и несколько раз провернулся вокруг своей оси, потом поставил правую ногу, согнутую в колене, на лезвие, и всё так же сидя на коленях, откинул руки в стороны и вниз. Тут же наклонился и запрокинулся вперёд, опустившись всем телом на бедро.

Поднявшись на ноги, фигурист сделал резкий пируэт и покатил по крутой дуге в сторону левого короткого борта, у которого развернулся задними перебежками, проехал несколько метров корабликом и покатил к правому короткому борту, у которого прыгнул тройной риттбергер.

Выехал из риттбергера в ласточку, потом опять в кораблик, сделал несколько перебежек и стал разгоняться к левому короткому борту, у которого прыгнул тройной сальхов. После сальхова опустился на левое колено и выставил правую ногу вперед, корпус откинув назад и вниз, голова при этом была запрокинута и смотрела вверх и в сторону. На короткий момент Людмиле даже показалось, что парень смотрит прямо на неё. Показалось, в полутьме сверкнули его глаза.

Грассль поднялся со льда и по крутой дуге покатил к левому короткому борту, у которого развернулся задними перебежками и поехал к центру арены, исполнив на ходу несколько красивых спиралей. В центре арены раскрутился и исполнил вращение со сменой ноги, перебрав привычные для себя позиции: либелу, кольцо, заклон, волчок, винт.

Музыка звучала медленно, и Грассль явно катался в своё удовольствие, чтобы продемонстрировать своё мастерство владения коньком. Катался он хоть и медленно, но размашисто, занимал всю поверхность льда, ехал на очень крутых рёбрах, и так же, как Грейси Сильвер, не пропускал ни одной секунды, чтобы не показать красоту своего катания и владение элементами.

В ходе проката прыгнул двойной аксель и исполнил два вращения. «Неужели и это макет будущей короткой