Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов Страница 17

Оба кирасира вытянулись по стойке смирно. Один из них был русским, второй немцем.

— Виноваты, Матушка-Государыня, госпожа генерал-майор Корпуса! Мы велели ему следовать за нами. Но он отказался. Заявил, что он какой-то там шляхтич и никто не смеет ему указывать, что делать. — Ответил русак.

— Он пытался драться, госпожа генерал-майор. — Поддержал своего товарища немец, говоря с сильным акцентом. — Даже махать саблей вздумал.

— И что? — Спросила его.

— Саблю отобрали, самому дали в морду и притащили на аркане.

Ландмаршал, князь Воротынский и князь Долгорукий с Георгом фон Фрундсбергом усмехнулись.

— Это у тебя морда, смерд! — Заорал мужчина. Оба кирасира стояли неподвижно, двумя замершими статуями, сверкая на солнце металлическими надраенными кирасами и шлемами. Я покачала головой.

— Поаккуратнее, шляхтич. Они солдаты Корпуса и не надо их оскорблять. Они выполняли приказ.

— Ты знаешь, перед кем стоишь? — Задал вопрос князь Воротынский шляхтичу. Я заинтересованно смотрела на мужчину. Он был довольно молод, лет 25 ему, не больше.

— Я догадался. — Ответил он князю. — Вы, королева Ливонии. Прошу прощения, но я в неподобающем виде. Ваши жолнежи порвали мне одежду.

— Кафтан тебе дадут новый. Как тебя зовут, шляхтич? — Спросила его.

— Михайло Повит, Ваше Величество. И у меня не кафтан, а кунтуш. И он дорого мне обошёлся. Ткань из Константинополя. А ещё порвали жупан!

— Хорошо. Итак, Михайло, сейчас тебе дадут моё послание к войту и магистрату города. Это моё предложение сдать город без боя. Если они так сделают, обещаю, что никто из горожан и бюргеров не пострадает, как и не пострадает их имущество. Если они откажутся, то город будет отдан на грабёж моим солдатам. Но Вилкомир в любом случае будет взят. Надеюсь, местный войт знает, что случилось с Браславлем?

— Знают. Браславль был разграблен и многие горожане были убиты.

— Совершенно верно. И я честно скажу, что не хочу делать тоже самое с Вилкомиром. Но я сделаю это, если меня вынудят. Отвезёшь моё послание и вернёшься с ответом. Я обещаю тебе, Михайло Повит, что тебе не причинят мои солдаты вреда. Привезёшь ответ и можешь быть свободен. И я даже заплачу тебе. Пять серебряных талеров. Как тебе моё предложение?

— Не надо мне платить, Ваше Величество. Пусть мне выдадут новый кунтуш и жупан, ибо не пристало шляхтичу из рода Повитов ходить, словно он оборванец. Пусть вернут мне моего коня и саблю. А твоё послание я отвезу и дождусь ответа.

— Хорошо, Михайло. Сейчас приведи себя в порядок. Ландмаршал, пусть Михайло Повиту выдадут новый кунтуш и жупан. Вернут коня и саблю. Михайло, после того, как ты отвезёшь послание, я засекаю время. Если по прошествии двух часов ты не вернёшься с ответом, я буду расценивать это, что город решил обороняться. И начну штурм. Можешь посмотреть на мою артиллерию. Она уже выдвинулась на боевые позиции.

Михайло увели. Князь Воротынский усмехался в усы, глядя вслед шляхтичу.

— Насчёт ткани из Константинополя, я бы поспорил. Это местная ткань.

— Согласен. — Сказал Ландмаршал.

— Да будет вам, господа. Ну хочет Михайло не выглядеть передо мной голодранцем, так давайте подыграем ему. С нас не убудет, но зато он будет стараться не упасть лицом в грязь. — Попеняла я князю и графу.

Вернулся Михайло через пятнадцать минут. Синяк у него остался, зато он был умыт, на нём был новый жупан и поверх него одет новый кунтуш. Где гвардейцы взяли всё это, я не интересовалась. Шляхтичу отдали саблю, привели его коня. Ни конь, ни сабля не впечатляли. Когда Михайло двинулся с моим посланием к воротам города, князь Воротынский сказал:

— Коник староват, да и сабля не лучше. Татарская из не самого хорошего железа.

— Князь. — Ответил ему Ландмаршал. — Здесь шляхта не очень богатая. Семьи многодетные. Основное наследство достаётся старшему сыну, остальные получают по минимуму. И таких младших сыновей много. Они даже жениться нормально не могут. Максимум взять в жёны дочь какого-нибудь зажиточного крестьянина или бюргера, и то, даже бюргеры не хотят с такими шляхтичами связываться. Ибо гонору много, а денег кот наплакал. А вот взять замуж дочь какого-нибудь дворянина, тут уже совсем плохо. За голодранцев, пусть и шляхтичей, никто дочерей из тех же дворян отдавать не хочет. Ибо они сами шляхта и в этом случае ничего не приобретают.

— И поэтому они так надеялись поживится землями Ливонии, уничтожив или изгнав местную аристократию и став сами господами? — Усмехнувшись, спросила Платера.

— Совершенно верно, Ваше Величество.

— Ландсгерры оценили это? — Опять задала вопрос графу Иоганну. Он смотрел на меня не опуская глаз. Кивнул.

— Оценили, Ваше Величество. Я же сказал, мы пойдём с Вами до конца.

— До упора, Иоганн? Даже если шансов не будет? Или всё же не до конца?

— Я не могу говорить за всех. Но я и много кто из ландсгерров, пойдут за вами, Ваше Величество до упора, как ты, Александра и сказала. Верь нам.

— Я тебя услышала Иоганн, граф и Ландмаршал Ливонского королевства. — Оглянулась назад. Посмотрела на Ульриха фон Деница. — Ульрих, а ты, пойдёшь со мной до конца?

Ульрих после моей коронации, и если честно ещё до неё, фактически стал моей тенью. Всегда следовал за мной и всегда стоял позади меня с мечом «Бастардом», полуторником в руках. Ульриху я вернула его замок, плюс отдала ему земли ещё двух ландсгерров, которые имели неосторожность выступить против меня. Земля им пухом. К тому же именно Ульрих продолжал поставлять мне на Русь живой товар. Правда уже в самой Ливонии он этого не делал. Да и вообще сам этим не занимался. Поиском рабов занимались его люди. Они шныряли по всем немецким княжествам и даже добрались до Фландрии и Франции. Скупали детей сирот, должников, проституток, даже уголовников из тюрем. Да-да и таких. Работали с самым дном. Поток людей не иссякал. Мне и такие были нужны. Сирот сортировали, мальчиков смотря по возрасту определяли в Корпус, кстати, как и девочек. Должников, проституток и уголовников отправляли на порубежье. Проституток выдавали замуж за тех же должников и уголовников. Давали землю, либо определяли в мастерские Елены. У нас на Руси было не забалуешь. Попытка бежать для тех же уголовников оканчивалась, как обычно неудачей, битьем плетьми и возвращением