Муля не нервируй… Книга 6 - А. Фонд Страница 16

— Нет, не думал, — хмыкнул я, — ну ты же умная девочка, Алла. Сама прикинь: как Тельняшев и другие относились к тебе поначалу и как после того, как ты сообщила, кто твой дядя?

Алла Мальц вспыхнула. Я попал в точку.

— И вот выйдешь ты за такого афериста замуж. Даже гипотетичски, давай представим, что твой дядя будет жить и работать до ста лет. Так это для тебя ещё хуже. Потому твой муж будет бегать к любовнице, а ты сидеть дома и варить борщи.

— Так что, мне вообще н встречаться ни с кем! — чуть не плача, выпалила она.

— Ну почему же ни с кем? — покачал головой я, — встречайся на здоровье. Только дам тебе один совет: не торопись. Ты себя в зеркале видела?

— Опять вы про мою внешность! Да! Не красавица! Зато я три иностранных языка знаю! Я сама выучила! И я всегда отличницей была!

— Тише, — вздохнул я, — я совсем не для этого сказал про твою внешность. Да что ты всё на какие-то мещанские штучки вспоминаешь! Я тебе о высоком говорю!

— О чём?

— А о том, — я сделал МХАТовскую паузу и тихо спросил, — только между нами?

— Между нами, — пробормотала деморализованная Алла Мальц.

— Ты в курсе, что полчаса назад сюда приходил югославский режиссёр Йоже Гале?

Алла покачала головой, она была не в курсе.

— Он приходил знаешь почему?

Алла не знала.

— Он хочет, чтобы ты завтра поучаствовала в съемках фильма. Пока в массовке. Он хочет присмотреться к тебе.

Глаза у Аллы стали по пять копеек. Но потом она включила голову и спросила деловым требовательным тоном:

— Я же прекрасно знаю, что некрасивая. И этому Йоже Гале плевать, кто у мня дядя. Что-то не сходится.

— Зря так думаешь, — ухмыльнулся я. — У тебя типаж. Все актрисы — расписные куклы. Просто красивенькие куколки без изюминки. А режиссёры ищут типажи. Золушку сыграть просто: стой да глазками хлопай. А вот злую мачеху… ты меня понимаешь? Вот посмотри на ту же Раневскую. Или на Зелёную. Да хоть на Мишу. Это всё типажи. Расписные красавцы и красавицы никому из зрителей больше не интересны. Понимаешь?

— И что, я буду сниматься?

— Не только ты. Чтобы не было никаких кривотолков, ну, ты сама понимаешь же. Так вот, я попросил Йоже взять всех вас в массовку. Но смотреть он будет на твою игру. Так что Алла, прекращай эти дуэли и романтические серенады и давай, пользуйся возможностью. Ты поняла?

Алла кивнула и заверила, что поняла.

А я добавил:

— А станешь известной — лучших женихов себе выбирать станешь. И они уже не ради дяди на тебя вешаться будут. И, кстати, в твоих интересах, чтобы во время съемок все вели себя тихо, не дрались и не пили. Поняла?

Алла поняла. И я теперь даже не сомневался, что всё будет, как в Институт благородных девиц. Авторитет дяди не пустой звук.

А вечером, уже лёжа в постели, я думал. Кто же это за гадина такая? Кто донёс на Фаину Георгиевну и её сестру? И кто знал об этом, кроме меня, Йоже Гале, самой Фаины Георгиевны и её сестры?

Изабеллу отметаем сразу. Она ещё даже не приехала. Меня — тоже. Я точно знаю, что никому я ничего не говорил. Йоже Гале? Вряд ли. Очень я сомневаюсь, что он всё устроил, организовал, взвалил на себя таки риски и потом пошёл и сам себя заложил. Ради чего? Ну расстроит он встречу двух старух, но за это потеряет мою дружбу. А ему дружить со мной выгодно по всем направлениям — и по кино, и в торговле. Уверен, он на якутских мехах очень хорошо наварился.

Остаётся только сама Фаина Георгиевна.

Я ещё поворочался в кровати — сон не шёл. Тогда я встал, оделся и пошёл к номеру Фаины Георгиевны. Тихонечко постучал в её дверь.

Она открыла сразу.

А я сразу задал вопрос «в лоб»:

— Фаина Георгиевна, а кому вы рассказали, что завтра встречаетесь с Изабеллой?

Глава 7

Злая Фуфа посмотрела на меня удивлённо:

— Муля! Ты в своём уме? Ну кому я могла такое сказать?! — она всплеснула руками и сердито добавила. — Я всю жизнь так ждала этой встречи! Жила мечтами о ней! И вот, когда она уже так близко, я что, сама могу всё испортить?!

Я стоял и изумлённо смотрел на неё. И мне стало стыдно.

Тем временем Фаина Георгиевна вдруг оборвала сама себя и пристально посмотрела на меня:

— Скажи, Муля, что-то стряслось, да? Встречи не будет? Скажи! Не скрывай!

— Будет. Всё будет! — придав своему лицу беззаботное выражение, ответил я, — скоро уже увидитесь.

А сам продолжал размышлять? Так кто же из нас троих донёс?

Деревня Сремска Каменица была красивой и аутентичной. Хотя назвать это место деревней я бы не стал, но здесь было много (точнее очень много) нетронутых столетиями уголков: белоснежные домики под черепицей тёмно-апельсинового цвета, узкие, мощёные брусчаткой улицы, готические, тонкие церквушки.

И природа. Ах, какая здесь была природа!

Буйная, неукротимая дубравная зелень, которая, словно в ртутном зеркале, отражалась в темнеющих плёсах Дуная, обрамлённых тусклыми прожилками песков. И издалека можно было увидеть, как ходили по этим пескам козы и начисто обгладывали прибрежную лозу. А ещё именно здесь была отправная точка на рыжую гору со странным названием Фрушка.

В таком великолепии нам предстояло прожить четыре дня.

— Какая красота! — счастливо выдохнул товарищ Иванов, когда мы начали выгружаться из автобуса у дверей местной гостиницы. Но потом, взглянув на людей рядом, торопливо добавил, — но у нас, в Советском союзе природа ещё красивее.

Товарищ Сидоров в подтверждение сказал «ага». А потом немного подумал и для дополнительной аргументации ещё и покивал. Так, видимо, на всякий случай.

— Товарищи! — в центр нашего хаотичного столпотворения выскочила девушка с растрёпанными длинными волосами, перевязанными ярко-зелёным шнурком на лбу. Что делало её похожей на былинного Микулу Селяниновича, если бы он тоже был столь тщедушным и вертлявым.

Но никто её не слушал, все были заняты тем, что активно галдели, выражая или восторг от местных красот, или обеспокоенность, что номер может достаться не с тем видом из окна, какой бы хотелось.

Тогда она влезла на большую деревянный ящик, очевидно, или с реквизитом, или ещё с чем-то нужным, и завопила на весь двор:

— Товарищи! Минуточку внимания!

Её пронзительный крик пронёсся по двору, перелетел через мутные воды Дуная, ударился о рыжую гору Фрушка и вернулся обратно,