Шарлатан 4 - Квинтус Номен Страница 14

Уж не знаю, кто придумал, что институту самолеты потребуются, но придумано это было здорово. И к ноябрьским в авиаотряде самолетов стало уже семь: мне в Шахунье («специально для Шарлатана») три «Сокола» сверх всяких планов изготовили. И самолеты летали вообще на землю опускаясь разве что для дозаправки: в Шарью теперь регулярный ежедневный рейс из Пьянского Перевоза выполнялся, два «Сокола» летали по Среднему и Нижнему Поволжью, а «Буревестник» почти каждый день летал в Москву и дальше, вплоть до Минска и Бреста. Причем в Белоруссию полеты выполнялись даже не «в интересах института сельхозавтоматики», а в основном перемещал тамошних специалистов в Шарью и обратно инженеров из Шарьи в Минск и Брест — где тоже заводы полупроводников заработали. Просто регулярных авиарейсов (кроме «моего») в Шарье не было, а тамошние инженеры успели по части полупроводников много интересного разработать. Но разработать они это интересное разработали, а вот запустить разработки свои в серийное производство у них возможности не было: завод-то был сугубо МПСовский и занимался выпуском исключительно силовых диодов для локомотивов (ну и для прочей железнодорожной техники и автоматики). Я даже по производственным планам этого завода с товарищем Бещевым по телефону пообщался, но насколько Борис Павлович проникся моими аргументами, было совершенно непонятно.

Точнее, было непонятно, сумеет ли он из своих министерских фондов вытащить довольно приличную сумму, необходимую для расширения завода — а Зинаида Михайловна, когда я ей попытался намекнуть, что заводик может и побольше всякого полезного для страны делать, ответила твердым «нет». Ну нет, так нет, все же государство, как любили говорить в моей молодости (первой молодости) — не дойная коровка. Однако последний тезис почему-то распространялся очень не на всех советских людей…

Но пока что я никак на то, что некоторые товарищи были как-то сильно «равнее других», повлиять не мог, да и не мое это было дело. Хотя некоторые мысли у меня появились сразу после того, как в Пьянском Перевоза был торжественно пущен Дворец Культуры. Дядька Бахтияр остался верен себе: хотя жилые дома он все же спроектировал не очень похожими на какие-нибудь ханские дворцы, при взгляде на этот Дворец Культуры и сомнений не возникало: это — именно Дворец, с большой буквы Дворец. Как говорится, хорошо быть пенсионером, на высокое начальство можно внимания вообще не обращать — и он и не обращал. Я даже примерно не мог себе представить, во что ему сооружение такого дворца обошлось, но Зинаида Михайловна на это денег не пожалела. К тому же речка Пьяна — она протекает по очень интересным местам, там — почти что рядом с Пьянским Перевозом — месторождение довольно красивого камня давно уже разрабатывалось — и здание было целиком в этот камень и одето.

Но главным было то, что во Дворце кроме театрального и — отдельно — кинозала было предусмотрено много помещений для культурного отдыха иного вида: в нем и очень приличное помещение районной библиотеки было сделано, и множество комнат (и небольших залов) для разных кружков. А чтобы эти помещения без дела не простаивали, в них разместили в том числе и неплохую музыкальную школу, организовали что-то вроде дворца пионеров — и набрали туда множество специалистов именно по части культуры. По крайней мере в новом микрорайоне только преподавателям музыки (поголовно — выпускникам Горьковской консерватории) было выделено двенадцать квартир. Правда, к Новому году только семь из них было занято, но местные власти на следующий выпуск уже студентов «зарезервировали», я у меня было абсолютная уверенность в том, что никто из получивших сюда распределение, не убежит.

Не убежит и потому, что музыкантам вообще-то редко где сразу жилье предоставлялось, а еще потому что хотя официально Пьянский Перевоз считался селом, он на глазах становился хотя и небольшим, но городом. В плане именно «городских удобств», включая и регулярный авиарейс в Горький. И даже с телевидением в Перевозе стало лучше, чем в областной столице: после того, как в Горьком поставили за Кузнечихой «шуховскую башню» высотой в триста пятьдесят метров, передачи Горьковского телецентра (оба канала) теперь и тут неплохо ловились, а я еще подсуетился и в селе свой «телецентр» организовал. Башню, правда, поставили даже пониже чем в Москве, всего сто двадцать восемь метров (я просто попросил «выстроить такую же, как на берегу Оки стоят») — но они обеспечивали уверенный прием еще двух «местных» каналов. И по одному просто крутили записанные на видеомагнитофон фильмы, а по другому доносили до населения местные новости и показывали творчество местных же «самодеятельных» коллективов. И, откровенно говоря, именно «самодеятельность» народу больше всего и нравилась…

Студия, как и прочие «культурные заведения», разместилась во Дворце Культуры, и когда эта самая культура оттуда по району поперла во все стороны, я решил и на культуру внимание обратить. И сначала обратил в своей прежней манере: разослал по издательствам письма с просьбой сообщить планы выпуска разной литературы и затем в местную библиотеку сколько-то новых книг отгрузить. Плотно прошелся по букинистическим (и пообщался с самими букинистами) — и приобрел для библиотеки немало книг уже старых (включая, среди всего прочего, и полный комплект Энциклопедии Брокгауза и Ефрона). Правда, с этой энциклопедией вышло странно: часть была полными томами, другая — досталась мне в «полутомах», но в любом случае именно полный комплект далеко не в каждой даже областной библиотеке имелся.

Вот только все равно полки библиотеки оказались наполнены меньше чем наполовину. В принципе, это было и не особенно страшно, ведь книги в стране каждый год печатались и надолго полки пустыми не останутся — но, вероятно, я потихоньку начал превращаться в какого-то перфекциониста и меня вид пустых полок раздражал. И мне пришла в голову идея наполнить их, не дожидаясь, пока многочисленные издательства напечатают нужное количество разнообразной макулатуры. Изложил свою идею сначала заведующей библиотеки, затем поговорил с ребятами из обкома комсомола…

Вообще-то издание «Юного Шарлатана» все еще продолжалось, хотя тираж теперь стал довольно скромным. Однако в редакции все еще несколько человек работали, и работали в целом неплохо. Но мне было важнее то, что коллектив полностью состоял из молодежи — а с комсомольцами-энтузиастами работать было легко и приятно. Тем более приятно, что у меня в институте прямо в кабинете стоял