Сибирское образование - Николай Лилин Страница 13

«О, хорошо, я не буду им пользоваться, но я буду держать его наготове, и если ситуация выйдет из-под контроля…»

Я смотрел на него как на душевнобольного; ему было невозможно что-либо объяснить. «Мел, я клянусь тебе, единственный человек, который может вывести ситуацию из-под контроля этим вечером, — это ты со своим гребаным пистолетом! Если я увижу, что ты им пользуешься, никогда больше не пытайся заговорить со мной,» - отрезала я.

«Ладно, Колыма, не сердись, я не буду этим пользоваться, если ты этого не хочешь. Но помните, каждый волен делать то, что он хочет…» Мой друг пытался научить меня нашему закону.

«О, конечно, каждый волен делать то, что он хочет, когда он сам по себе, но когда он с другими, он должен придерживаться линии, так что перестаньте спорить…» Я всегда стремился оставить последнее слово за Мэлом — это была моя единственная надежда донести это до его сознания.

Когда мы добрались до парка, группа собралась. Единственными «директорами», то есть теми, кто отвечал за детей, были я и Юрий, известный как «Гагарин», который был на три года старше меня. Нам нужно было решить, как точно идентифицировать нападавших на Лиозу и как заставить их выйти на чистую воду.

«Давайте возьмем парочку из них — любых двух, наугад — и пригрозим убить их, если нападающие не покажутся!» — предложил Беса, который в вопросах стратегии вел себя как танк, сметая все на своем пути.

«И ты знаешь, что бы произошло? Через три секунды они все разбежались бы, и мы остались бы с двумя ошалевшими идиотами, которые не имели к этому никакого отношения…»

У меня был план, который я хотел предложить, но я хотел сделать это деликатно, потому что, по моему мнению, его успех полностью зависел от Лизы.

«Слушайте, ребята, у меня есть идея, которая определенно сработает, но для этого нужна смелость одного человека. Твоя, Лиза. Тебе нужно показать свои яйца». Я посмотрел на него. Он казался именно тем, кем был: парнем, который не имел никакого отношения к нашей банде. В своем идеально застегнутом пиджаке, толстых линзах, которые делали его похожим на монстра, и с прической, подстриженной на манер актеров 1950-х годов, он выглядел совершенно неуместно. Лоза подошел ко мне поближе, чтобы лучше слышать то, что я собирался сказать. «Ты должен пойти туда сам: так эти ублюдки увидят тебя и покажутся. Мы окружим территорию и встанем за деревьями, готовые действовать… Как только вы их узнаете, кричите, свистите, и мы в мгновение ока набросимся на них. Остальное уже в руках Господа…»

«Неплохо, Колыма. Хороший план, если Лиза согласна», — сказал Гагарин, глядя на Лизу, чтобы увидеть, как он отреагирует.

Лиоза поправил очки на носу и решительным голосом сказал:

«Конечно, я согласен. Только потом, когда начинается драка, я не знаю, что делать; я не думаю, что смогу кого-нибудь ударить, я никогда этого не делал за всю свою жизнь…»

Я был впечатлен достоинством, с которым мальчик рассказал правду о себе. Он совсем не боялся, он просто объяснял факты, и мое уважение к нему росло.

«Когда мы выпрыгнем из-за деревьев, ты спрячешься за ними; Бес будет держаться поближе к тебе на случай, если кто-нибудь попытается до тебя добраться». Гагарин сделал жест Бесе, указав двумя пальцами на свои глаза, а затем на Лозу. «Ни один волос не должен упасть с его головы!»

Мы направились к центру парка. Мы держались в темноте и избегали главной аллеи. Мы дошли до деревьев, за которыми было заасфальтированное пространство со скамейками, расположенными по кругу, под грязно-желтым светом трех фонарных столбов. Полигон.

Звучала музыка; мы могли видеть детей, сидящих на скамейках, на земле, на своих самокатах. Их было около пятидесяти, включая нескольких девочек. Атмосфера была очень непринужденной.

Мы разделились на шесть групп и окружили территорию. В нужный момент я толкнул Лешу плечом:

«Давай, братишка, давай покажем им, что никто не шутит с мальчиками из Лоу-Ривер…»

Он кивнул и отправился в сторону вражеского лагеря.

Как только Лоза вышел на открытое место, среди присутствующих началось оживление. Некоторые встали со скамеек и с любопытством уставились на него, другие засмеялись, показывая на него пальцем. Одна девушка кричала как сумасшедшая, смеясь и рыдая одновременно. Она была явно пьяна. Ее голос сразу вызвал у меня отвращение. Она говорила как взрослая алкоголичка, ее голос, испорченный курением, был очень грубым и неженственным:

«Смотри, Вискер! Вон та фея из кареты! Он вернулся за своими марками!»

Девочка не могла правильно произносить свои «р», поэтому ее речь звучала слегка комично.

Мы все внимательно слушали, готовые приступить к действию, как только узнаем парня, с которым она разговаривала. Он не заставил нас долго ждать. С соседней скамейки, битком набитой девочками, поднялся мальчик, который бренчал на гитаре, и, отложив инструмент, направился к Лозе легким театральным шагом, разведя руки в стороны, как приветствуют старого друга.

«Ну, посмотри, кто здесь! Ты, маленький ублюдок! Ты решил покончить с собой этим вечером?…» Он не успел больше ничего сказать, потому что из темноты появилась фигура Джигита, который прыгнул на него, как тигр, и повалил на землю, нанеся ему быструю череду жестоких ударов ногами в лицо. Я тоже выскочил из-за деревьев; через секунду мы все были на площади и окружили наших врагов.

Среди них распространилась паника — некоторые бросились сначала в одну сторону, затем в другую, пытаясь спастись, но как только они наткнулись на одного из нас, они отступили. Затем группа более решительных парней отделилась от остальных, и драка началась по-настоящему.

Я увидел, как сверкнуло множество ножей, и я тоже достал свою пику. Джигит подошел ко мне вплотную, и мы плечом к плечу двинулись вперед, нанося удары во всех направлениях и уклоняясь от нескольких атак, которые направлялись в нашу сторону.

Многие из них, воспользовавшись своим шансом, начали убегать. Девушка, которая кричала, была настолько пьяна, что упала на бегу, и один из ее друзей наступил ей на голову — я услышал ее крик, а затем увидел кровь на ее волосах.

В итоге мы остались примерно против двадцати из них, и, как говорится на нашем языке, мы «хорошенько их прочесали»: никто из них не остался стоять, все они лежали на земле, у многих были порезы на лицах или ногах, у некоторых были перерезаны связки колена.

Мел торжественно отметил окончание боя. Крича, как разъяренный монстр, и корча странные гримасы на своем