Представитель - Никита Васильевич Семин Страница 12

— Через минуту будет у вас! — заверил он меня.

Исполнительный парень. И наконец-то мне повезло с секретарем-мужчиной. А то раньше не подходили по профессиональным качествам, и приходилось женщин брать. Я уж думал, это рок какой-то и Кондрашев в свое время был исключением из правила.

Домой я вернулся поздно, дети уже спали. Люда дождалась меня, чмокнула в щеку и тоже отправилась в кровать. На кухне ждал уже остывший рис с жареной рыбой и еще теплый заварник. Посмотрев на него, я махнул рукой и отправился в постель к любимой. Устал за день больше, чем за все время командировки.

На утро встал поздно, но хоть выспался. И когда поел, тут же помчался закупаться. Про бинокль я не забыл, но были и другие «мелочи», что требовались в пути. Одежду мне Люда соберет, но вот запасной комплект формы необходим. А то ходить в одном и том же без возможности постирать — удовольствие ниже среднего. Не подумал я об этом, когда в первый раз себе форму брал. Походный комплект посуды хоть какой-то нужен. В поезде был свой, а вот на месте мне уже Кузьмич искал посуду. Может и на Дальнем Востоке найдут. Да наверняка найдут! Но хотелось почему-то иметь собственную кружку хотя бы. Набрал еще и зажигалок — уже для установления личных контактов с командирами, будут в виде подарков. Тоже проскакивала мысль, что если бы хоть что-то подарил, то ко мне теплее относились и может чуть больше говорили о своей службе, да проблемах. А курят почти все — время такое. С этими же целями взял несколько бутылок коньяка. Сам хоть и не пью, но вот в качестве подарка, вечерком заскочить на «разговор» — лучше и не придумаешь. Ну и других мелочей тоже хватало.

Вернулся я с полными сетками. Леша с Ирой еще в садике были, а Люда на работе отгул взяла. Ей пошли навстречу, все же знают, где я работаю, да и причина уважительная — муж на фронт едет, проводить надо. Вот сейчас она и суетилась на кухне с моей мамой.

— Сережа, — выглянула мама из кухни, — мой руки, у нас почти все готово!

Отца еще не было — он выходной или отгул не брал. А вот сестренка с удовольствием лепила пельмени, когда я зашел на кухню. Любит она их и ей даже за праздник, когда надо их налепить. Полуфабрикатов сейчас нет, все вручную делают.

— Салют, большому начальству! — задорно поприветствовала она меня, взмахнув рукой, которая была вся в муке. Та взметнулась и Настя чихнула. — Ой.

— И тебе не хворать, — рассмеялся я.

Несмотря на предстоящий отъезд, былого мандража, как перед первой командировкой, не было. И не только у меня, родные тоже уверились, что и пропадаю я ненадолго, и мои рассказы, что я в штабе отсиделся, их успокоили. Тут я почти не кривил душой, большую часть времени я и правда проводил в штабе. Но и на «передок» отправлялся, лишь сам в атаку не шел.

До вечера время пролетело незаметно, и вскоре уже Люда отправилась в садик, забрать детей. Вернулись они вместе с Ильей Романовичем, который подвез всех троих — оказалось, они заранее договорились. Говорин почти с порога, только поздоровавшись, утащил меня в комнату «на разговор».

— Сергей, нам поручили снять несколько фильмов в патриотическом ключе, — с места в карьер начал он. — И у меня задумка появилась — не просто о наших красноармейцах снять картину, не только то, как они самоотверженно борются за свободу Франции и Испании, но и как мы вообще к этому пришли. Взгляд с «самого верха», понимаешь? Ты же сейчас к товарищу Сталину настолько близок, что дальше некуда. Уж кому, как не тебе, знать — что он говорил по этому поводу? Что его натолкнуло на решение, ввести наши войска на территорию Рейха? Как шел процесс? Сомневался он, или действовал решительно? Его Блюм просил или нет? Короче, детали мне нужны!

— Ты хочешь самого товарища Сталина в фильме снять? — выпучил я глаза.

И было от чего. Пока что показывать Вождя в художественных фильмах было не принято.

— Не его самого, актера загримируем, — не так понял меня Илья Романович, — но разве это запрещено? Никто не делал, а мы будем первые!

Как всегда авантюрная жилка не дает ему покоя. С другой стороны… Если показать Иосифа Виссарионовича в выгодном свете, не думаю, что он будет против. Другой вопрос — а что он сам считает «выгодным светом» для себя?

— Хмм… Давай так — ты подай заявку на его имя. А как я вернусь из командировки, если ее одобрят, то тогда и поговорим. Все же многое из того, что я могу рассказать — под грифом «совсекретно».

— Ладно, — протянул он слегка разочарованно.

Наверное думал, что по-родственному я не стану от него ничего скрывать. Но и сильно расстроенным он тоже не выглядел. Так — попробовал «на шару», не прокатило, ну и ладно. Однако и совсем от своей идеи он не отказался, тут же став у меня расспрашивать, как работает наш штаб на линии фронта.

— Наших корреспондентов на собрания не пускают, а то, что они слышат при личном разговоре, совсем не подходит для создания атмосферы. Мне не нужны какие-то подробности о ходе планируемых операций — только, кто как себя ведет, ругаются они или нет при принятии решения, есть споры у них — или командир фронта все сам решает, а остальные лишь «под козырек» берут, понимаешь? Ты видел их в работе, вот и опиши свои впечатления.

Тут я уже отказывать не стал. Почему бы и нет? Описать поведение того же Корнилова и как с ним спорил Игнатьев не сложно. Как Буденный их слушал, да иногда вставлял свои «пять копеек» в обсуждение. Как полковник Тарасов, отвечающий за артиллерию, жаловался, что снарядов перерасход большой, не рассчитанный на такое ведение артиллерийского огня, и что стволы у пушек могут не выдержать темпа стрельбы. Правда я тут же попросил его про проблемы артиллерии не упоминать, поняв, что это по сути — стратегическая информация. Вытянул все же у меня Илья Романович хоть что-то, чего выносить на публику не стоит! Тот вроде понял, но посмотрим. Авантюризм у Говорина такой, что может и забыть или просто махнуть рукой, в угоду