Лилит - Никки Мармери Страница 10

ладони, направился к несчастной парочке. Он погнал Адама и Еву с поляны между оливковыми рощами и рожковыми деревьями прочь из райского сада туда, где росли дикие олеандры. Муж и жена ушли ни с чем, если не считать лиственного одеяния Евы, кораллового ожерелья Адама да рубцов на спинах от палки Сансеноя.

Самангелоф вышел из хижины с большим бронзовым мечом Адама в руках. Ангел старательно срубил каждый цветок в моем розарии, потом подошел к древу жизни и вонзил меч в землю перед ним. Как же блестел и сверкал на солнце клинок, словно объятый пламенем! Ангелы заняли места вокруг древа, повернувшись спиной к стволу. Их лица были мрачнее тучи. Они принялись торжественно расхаживать вокруг ствола, печатая шаг с нелепой четкостью.

На меня никто не обращал внимания. Я ускользнула, обреченная ползти на животе, пока не покину проклятое место.

* * *

Адам и Ева бежали из Эдема на восток, поэтому я направилась на запад. За пределами райского сада я снова обрела человеческий облик и, отказавшись от крыльев, пошла пешком в наказание за собственную неудачу.

Теперь Еве предстоит терпеть унижения. Вокруг будут твердить, что ее неповиновение – корень всех грехов, источник самой смерти. Какой же силой обладает эта женщина: немалое достижение – изобрести смерть вопреки воле всемилостивого Бога! Так или иначе, грехом Евы впредь будут оправдывать издевательства над женщинами. Как она поддалась искушению, так будет и с ее дочерями. Как она совратила с пути истинного мужчину, так и все женщины будут поступать после нее. Следовательно, все женщины заслуживают наказания из-за Евы. Ими надлежит править, их надлежит держать в узде, не отпускать от господ и повелителей. Ибо женщины – это врата дьявола. Злые и вероломные, наивные, ненадежные.

Для меня единственный акт неповиновения Евы искупал все ее недостатки. Не грех, но мудрость и разум были ее дарами человечеству. Знание о смерти, не сама смерть. Но глупышка отказалась от всего этого, поэтому я и злилась на нее. Она предпочла этого павлина Адама вместо меня, выбрала услужение мужчине до конца своих дней вместо свободы. И как же вознаградил ее Он, Тот, кому она так хотела угодить? Теперь Ева, как и все ее дочери, была обречена рожать детей в муках, быть низведенной до положения служанки при муже, его «помощника». Ей было некого винить, кроме самой себя.

Я сторонилась людей, живших в этих землях, держалась подальше от плодородных лугов и многоводных равнин, где чужие черные шатры сбивались в стайки подобно волкам. Я избрала иной путь: через голые пустыни и каменистые ущелья, лишенные деревьев, кустов и трав. Я не ела и не мылась; волосы у меня истончились, мускулы ослабли, язык пересох. Днем компанию мне составляли лишь кружащие в небе орлы и плюющиеся кобры; по ночам меня гнали вперед вой шакалов и крики сов.

Я продолжала идти, несмотря на изнуряющую жару и колючий ветер, осыпаемая песком и обжигающая ноги о раскаленные камни, пока однажды не достигла огромной бездны, которую не могла пересечь. Та была слишком глубока, чтобы спуститься, и слишком широка, чтобы перепрыгнуть через нее. Я подумала о крыльях, но посчитала себя недостойной их. Я, некогда бывшая человеком, подвела всех тех, кто придет после меня.

Я легла, ощущая под собой твердую землю, и глядела, как мимо стремительно проносятся клочья облаков. Опустился покров ночи. Тысячи звезд, похожих на внимательные осуждающие глаза, подмигивали мне.

Так прошли бессчетные дни и ночи.

Я не знала, долго ли оставалась недвижной в этом уединенном месте. Не могу сказать, сколько раз я проследила путь солнца и кружение звезд по небу. Я просто лежала и наблюдала. Пока однажды мой взор не потревожило нечто крайне необычное. Что-то пахнущее перьями, блистающее, неземное.

Вернее, кто-то.

Он нашел меня. Наконец-то он нашел меня!

Часть вторая. Шеол

2650 год до Рождества Христова

Дороги ее всегда ведут к смерти,

И пути ее – пути греха.

Ступает она в сторону Шеола.

Кто войдет туда, никогда не вернется,

И всех, кто следует за ней, поглотит Бездна.

Свитки Мертвого моря

Идумейская пустыня

Его лицо появилось у меня перед глазами, закрывая солнце.

– Вот ты где! – произнес радостный голос; солнечные лучи отбрасывали гало вокруг черных кудрей незнакомца.

– Да, я здесь, – ответила я, продолжая лежать неподвижно.

Он опустился на четвереньки надо мной.

– Не пора ли вставать? Ты уже давно тут лежишь. – Он по-кошачьи склонил голову набок.

– Тебе-то какое дело?

– Я тебя искал.

– Кто ты?

– Да ладно. Мы же знакомы, Лилит.

Его лицо скрывала тень, и черты было трудно различить. У плеч солнце отражалось от кончиков сложенных крыльев. Но такого ангела я не знала. У него не было ни мрачной физиономии Сеноя, ни насупленных бровей Сансеноя, ни по-волчьи острых зубов Самангелофа. Я приняла протянутую мне руку, чтобы подняться.

Нет, он был мне вовсе незнаком. Разве можно забыть такое лицо? Прямой нос, медового цвета глаза, небрежная щетина на квадратной челюсти. Полные божественные губы изогнуты подобно тугому луку. Он был величествен и казался воплощением несравненной красоты.

– Зачем ты искал меня?

– Мы, изгнанники, должны держаться вместе, – улыбнулся он.

– Ты тоже изгнанник?

– Самый первый из них. – Он горделиво вскинул подбородок.

Я снова присмотрелась. Что-то смутно знакомое, не более.

– Может, ты меня и не помнишь, но наверняка слышала обо мне, – подмигнул он. – Ибо я Самаэль, ангел смерти! – Он скрестил руки на нагой и, по правде говоря, великолепной груди.

Я молча покачала головой.

– Послушай, может, продолжим разговор в тени? – Он прищурился на солнце и кивнул в сторону одинокого чахлого кипариса, которого я прежде не замечала.

Я последовала за ангелом. Едва мы устроились под деревом, царапая спины о сухой ствол, он поцеловал мне руку.

– Прости, – сказала я. – Не знаю никакого Самаэля.

Жаль было видеть столько разочарования в его преданно щенячьих глазах.

– Лилит, – вздохнул он. – Перестань играть со мной в игры. Я столетиями искал тебя. А теперь, когда нашел, не прогоняй меня, чтобы остаться в жалком одиночестве.

– Столетиями?

– Больше тысячи лет! С тех пор, как ты покинула рай. Как и я, если уж на то пошло.

Разве такое возможно? Ладно бы две недели, ну три – но столетия?

– Разве такое возможно?

– Неужели ты не знаешь, что для нас время течет иначе? За один день на небесах в мире смертных могут пройти сотни лет.

– Сколько