Исчезнувшая в полночь - Джейк Андерсон Страница 26

Так и не раскрытое дело Черной Георгины захватило Лос-Анджелес. На определенном этапе им занимались 750 расследователей. Голливудские газеты Citizens-News и Herald-Express запустили серию сенсационных публикаций — набранные крупным шрифтом заголовки сообщали о ЧЕРНОЙ ГЕОРГИНЕ. В попытке найти убийцу полицейские обыскивали ливневую канализацию на предмет подземных пыточных камер. Вершиной абсурда стала посвященная убийству газетная статья под названием «Загадочная жизнь девушки, убитой волком-оборотнем».

Многие утверждают, что самое загадочное преступление в истории Лос-Анджелеса было скомпрометировано слухами и спекуляциями. Но в то время как полиция обвиняла прессу в погоне за сенсациями, пресса обвиняла полицию в скрытности. Нехватка информации от служителей правопорядка в сочетании с переизбытком недостоверной информации от журналистов запутали дело (здесь прослеживаются четкие параллели с делом Лэм).

Полицейские также винили падких на сенсации репортеров в том, что те спровоцировали девять подражательных преступлений: убийцы сами признавались, что воспроизводили чудовищную гибель Шорт, основываясь на прочитанных в газетах описаниях, полных омерзительных деталей совершенного над девушкой насилия и сексуального надругательства. Разумеется, можно предположить, что вдохновляла преступников-подражателей и мысль о том, что если полиция не поймала убийцу Черной Георгины, то и они останутся безнаказанными.

ГЛАВА 8

«ОТЕЛЬ САМОУБИЙЦ»

Мало что в этой жизни я ненавижу так, как лос-анджелесские пробки. Еще до въезда в город, на шоссе, особенно на 5-м и 101-м, машины спрессовываются, образовывая автосвалки размером с добрый район. Это почти всегда ужас, а если вам надо в туалет, то просто кошмар.

Я еще не добрался до центра, но меня уже окутало смутное нехорошее чувство. Описать его я мог — как бы абсурдно это ни звучало — лишь как ощущение, будто отель Cecil знает, что я еду. Будто отель звал меня. И чем ближе я подъезжал, тем чувство становилось отчетливее.

Я списал это на излишне долгие ночные часы, проведенные за изучением истории отеля. Готовясь к своему путешествию на Мейн-стрит, я наконец-то нырнул с головой в отвратительные подробности этой истории. Самое основное я, конечно, уже знал — два серийных убийцы: Ричард Рамирес — Ночной Охотник и Джек Унтервегер — Венский Душитель, несколько самоубийств и жестокое убийство Голубиной Леди, — но ко всей полноте кошмара оказался не готов.

Полная, неадаптированная хроника отеля Cecil определенно не предназначена для слабонервных.

ПРОКЛЯТИЕ: НАЧАЛО

Cecil построил в 1924 году отельер У. Б. Ханнер — свое новое детище он спроектировал по образцу всемирно известного лондонского Cecil. Местом для постройки здания Ханнер выбрал модный 600-й квартал на Мейн-стрит — в 1920-е годы жизнь в центре Лос-Анджелеса била ключом, и сюда точно должна была потянуться пестрая публика: легкие на подъем представители среднего класса в поисках работы и предприимчивые молодые пролетарии. Множество других отелей, в числе которых были Biltmore и Alexandria, здесь преуспели, так что лос-анджелесский даунтаун, казалось, имел все шансы стать индустриальным, общественным и культурным центром, образцом прогресса и благосостояния еще юного XX века.

Город уже рос с прямо-таки сверхъестественной скоростью, превращаясь — несмотря на изрядные географические изъяны, включающие землетрясения и катастрофическую нехватку естественных источников воды, — из глухого захолустья в один из крупнейших мегаполисов страны.

Самобытный облик отеля был проникнут стилем бозар (смесью французского неоклассицизма, готики и элементов ренессанса), здесь были мраморное лобби с витражными окнами верхнего света, пальмы в кадках, алебастровые скульптуры, латунь, позолота и панели «под мрамор». Все это создал Лой Лестер Смит, получивший миллионный бюджет от Ханнера. Бюджет также покрывал убранство отеля: здесь не было недостатка в испанской коже, виндзоровской мебели из орехового дерева, эксклюзивных коврах, изготовленных по специальному заказу металлических лампах, стилизованных под винтаж светильниках, украшенных вручную абажурах, матрасах из особым образом обработанного хлопка и подушках, набитых гусиным и утиным пером.

Вдохновленный успехом расположенных неподалеку Biltmore и Alexandria, множеством процветающих промтоварных магазинов, банками и первыми небоскребами, Ханнер не сомневался, что его инвестиции окупятся. В конце концов, Центральный Лос-Анджелес тогда считали Уолл-стрит Запада, тем более что финансовый район Спринг-стрит прилегал к территории Cecil почти вплотную. Отелю суждено было стать роскошным ар-деко — центром притяжения для жаждущих развлечений путешествующих бизнесменов.

Ни Ханнеру, ни прочим толстосумам из финансовой элиты не дано было предугадать, что через пять лет Соединенные Штаты нырнут в пучину десятилетней Великой депрессии, которая высосет из людей деньги и надежду. Не могли они заглянуть и на пятьдесят лет вперед, чтобы увидеть охватившую центр города беспросветную послевоенную нищету.

Cecil был спроектирован так, чтобы принимать постояльцев как на короткое, так и на длительное время, он не был рассчитан лишь на путешествующих бизнесменов — туда также стекались работяги-анджелино[22] в поисках жилья. Эта уникальная человеческая смесь бурлила в отеле на протяжении всей его истории.

Поскольку многие гости Cecil были маргиналами, уже на заре своего существования отель стал местом действия нескольких преступлений.

К примеру, в 1927 году выходца из Словении Джона Кронера арестовали в его номере за то, что он скрылся от полиции в отеле Hayward, а в отеле Rosslyn украл бриллиантовую шпильку для волос.

Рассказывали, что в Cecil жил Джордж Форд, преуспевающий наркоторговец с опиумной заначкой на 10 000 долларов, — его арестовали в ходе спецоперации в близлежащем отеле Astor. А в Cecil пожилого постояльца обнаружили «при смерти» — он выпил отравленный алкоголь, от которого еще трое скончались.

Даже до того, как страну накрыл экономический коллапс, Cecil словно бы магнитом притягивал неприкаянные личности, пребывающие в вечном сражении с равнодушной Вселенной. В апреле 1929 года тридцатитрехлетнюю постоялицу из Сан-Франциско по имени Дороти Робертсон забрали в больницу после того, как она три дня бродила по отелю. Согласно отчетам о происшествии, женщина находилась в отчаянии после скоропостижной смерти мужа и пыталась отравиться прописанными ей барбитуратами.

В начале 1930-х Великая депрессия, точно солнечное затмение, окутала город тьмой. Беспрецедентный экономический спад прокатился по стране, разрушая все на своем пути. На исходе этой тяжелой поры череда кошмарных самоубийств вызвала к жизни смертоносное проклятие — и оно укоренилось в Cecil.

Самый ранний из известных суицидов в отеле произошел 19 ноября 1931 года: житель города Манхэттен-Бич сорокашестилетний У. К. Нортон зарегистрировался в Cecil под вымышленным именем, а затем умер, приняв яд. Следующее самоубийство произошло год спустя, в сентябре 1932 года: горничная обнаружила тело двадцатипятилетнего Бенджамина Додича, выстрелившего себе в голову.

Еще через год произошел несчастный случай без суицидальной подоплеки: грузовик сбил молодого мужчину и впечатал в стену отеля.

Самоубийства возобновились в 1934 году, когда отставной