Невероятное путешествие из Нью-Йорка в Голливуд: без денег, но с чистым сердцем - Леон Логотетис Страница 14

Мой отец — настоящий путешественник. В моем детстве и юности он отсутствовал дома то же количество времени, что и оставался с нами, постоянно улетая то в Грецию, то в Бразилию, то куда-нибудь еще. Он занимался морскими перевозками, и работа часто звала его в путь. Я помню себя в возрасте шести или семи лет наблюдающим за его сборами и требующим, чтобы он взял меня с собой, как бы далеко он ни направлялся. Каждый раз, получая отказ, я забирался в багаж отца, жалея, что недостаточно мал для того, чтобы затеряться среди его ботинок и рубашек.

Я никогда не ездил с ним ни в одну из его поездок в неожиданные и волнующие места. Я смотрел, как он отправляется в путь и как он возвращается. Его багаж при возвращении был тяжелее, чем тогда, когда он покидал дом. Он привозил с собой всякие экзотические штучки — старое охотничье ружье из Южной Африки, гладкий черепаховый панцирь из Вьетнама. Также он привозил с собой всякие истории — истории о шумных и красочных городах, о людях, говорящих на языках с такими сложными словами, что мы не сможем их даже произнести, о землях и морях более прекрасных, чем все то, что предлагает нам Лондон.

И хотя мы никогда не присоединялись к путешествиям отца, моя семья ежегодно совершала одну совместную поездку. На случай если у моего отца появлялось желание сменить обстановку, было одно место на карте, которое он считал своим истинным домом и которое всегда притягивало его к себе. Это место всплывает в самых ранних моих воспоминаниях о красотах далеких земель, хотя в то же время навсегда связано в моей памяти с моей растущей склонностью к самоизоляции.

Остров Хиос расположен так близко к Турции, что вы можете видеть ее берег, оставаясь при этом в Греции. А еще это место, которое заставляет вас поверить в красоту камней. Серьезно, если вы до сих пор думаете, что большие булыжники — это скучно, отправляйтесь на Хиос. Вскоре вы начнете обнимать их крепче, чем хиппи — свои деревья. Камни Хиоса обладают индивидуальностью, у них есть имена, а иногда даже лица, они упрашивают вас подойти и прикоснуться к ним, залезть на них, а если это достаточно маленькие камни — поднять их и взять с собой. Они белые и гладкие, их прохладная поверхность приносит облегчение под палящими лучами Средиземноморья, — пройдет немного времени, и вы начнете думать о них, как о друзьях.

В детстве я каждое лето проводил на Хиосе, в маленьком городке Коми, расположенном на морском берегу. В этом городе все еще стоит дом моей бабушки (когда я приезжаю навестить ее, я сплю на той же кровати, на которой спал ребенком). С этим местом связаны столь яркие воспоминания о залитых солнцем днях, когда я нырял с самого верха прибрежных скал и плавал в теплом море, что я проинформировал свою родню о том, чтобы в случае моей смерти мое тело кремировали, а прах — развеяли над деревенскими камнями острова.

Хотя в памяти моей Хиос представляется большей частью местом радости и счастья, с его камнями связано и одно из самых жестоких воспоминаний. Прекрасным солнечным днем после обеда я и мои братья играли с деревенскими ребятами. Мы разделились на команды, разграничили территории и принялись скакать по валунам, носясь с разгоряченными лицами по каменистой земле. В какой-то момент игра переменилась — я так до сих пор и не уверен, кто изменил правила, но тогда, случайно их нарушив, я оказался не в том месте. Неожиданно понятная до сих пор игра обернулась против меня: я был вне закона, а вся группа мальчиков — против меня, включая и моих старших братьев. Я не помню, кто первым поднял маленький камушек и швырнул его в мою сторону, но я хорошо помню свои ощущения, будто в мою кожу врезались мелкие пульки, и сила каждого нового броска в меня неизбежно возрастала. Здесь, на фоне великолепных декораций голубого моря, мои друзья и сверстники бросали в меня камни Греции. Как некий несчастный библейский мальчик, нарушивший правила племени, я был забрасываем камнями.

Я бросился к матери, захлебываясь слезами, а другие мальчики со смехом разбежались. Мои руки и ноги покраснели, по лицу стекала кровь. Мать обхватила меня руками, приложив холодную тряпицу к голове, утешая и успокаивая меня. Вошел отец и увидел меня, жалкого и преданного.

— Что такое? Что случилось? — спросил он, поджав губы и нахмурив брови.

Я пытался объяснить происходящее как можно лучше, волнуясь и запинаясь, но и сам не мог даже понять, почему так переменилось настроение нашей компании, а тем более рассказать об этом.

— Мальчишки, — сказал он, отвернувшись. — Я никуда не могу вас взять…

Тогда я этого не осознавал, но это был поворотный момент моей жизни — момент рождения недоверия. Группа людей, считающая тебя своим, может неожиданно повернуться против тебя. Я вырвался из объятий матери и убежал прочь, чтобы побыть одному. Я хотел бежать, не останавливаясь, до тех пор, пока не попаду в такое место, где никто из тех, кому я по глупости доверял, не сможет достать меня, не сможет сделать мне больно. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда я впервые связал в своем сознании путешествие с побегом. Я бродил в одиночестве несколько часов до захода солнца. В тот день в моей голове первый раз зародилась мысль о том, что мой отец уезжает так далеко не потому, что того требует его работа. Возможно, он путешествует, чтобы сбежать от тех, кто только и может сделать ему больно. Путешествие — вот способ оказаться в одиночестве и безопасности.

Встряхнув головой, чтобы рассеялись воспоминания о Хиосе и Коми, я вернулся мыслями в день сегодняшний. Теперь в моем путешествии не было ничего похожего: когда-то я отправлялся в путь, чтобы оказаться в одиночестве, теперь же единственной моей целью было общение с другими людьми. Я улыбался своим мыслям, но перестал это делать, когда сидевшая напротив меня женщина посмотрела на меня странно. Я кивнул ей с самым серьезным лицом. Она не была настроена веселиться. В общем то, я тоже. По крайней мере, не в тот момент. Продолжить шутку