Мне приснилась война - Роберта Каган Страница 29

Голова у него закружилась. Он наслаждался ее словами и потому позволил продолжать.

– Ты бы видел лица присяжных во время твоей заключительной речи! Они были ошеломлены. Так и прилипли к своим стульям. Ты выступил фантастически! Я так гордилась тобой.

Так продолжалось около часа, после чего Хершель сказал:

– Прости, но мне пора домой. Сейчас Ханука, и дети будут ждать отца.

– Да, конечно, – кивнула Фрида. А потом, запинаясь, произнесла: – А… м… поскольку сейчас Ханука, у меня для тебя подарок.

– Для меня? Но Ханука же для детей, – удивился Хершель.

– А у меня подарок для тебя. Надеюсь, тебе понравится, – сказала она, протягивая ему черную коробочку. Он опустил голову и открыл крышку.

– Боже, Фрида! Они же стоят целое состояние! – воскликнул Хершель, доставая из коробочки часы.

– И правда, – Фрида улыбнулась. – Тебе нравится?

– Да, конечно. Даже очень. Но у меня нет подарка для тебя, – сказал он, а сам подумал: «Это очень дорогой и неподходящий подарок начальнику от секретарши. Я знаю, что она хочет от меня большего. Но я от нее ничего не хочу. Что мне ей сказать? Что я должен делать?»

– О, ничего страшного. Ты делаешь мне подарок каждый день, просто позволяя работать с тобой.

Он улыбнулся. И снова почувствовал себя неловко. Вечно она заставляла его испытывать неловкость.

– Ну, спасибо тебе, – сказал он, кладя на стол несколько купюр. – Мне пора домой. Как я сказал, меня ждут дети. Спасибо еще раз – за часы.

Она улыбалась. По ее виду Хершель понимал, что она ждет, чтобы он поцеловал ее.

«От этого мне станет еще более неловко», – подумал он, торопливо выходя из кафе и направляясь домой.

Глава 20

На седьмой день Хануки Шошана взяла сестер с собой на рынок купить рыбы для гефилте-фиш, которую мама собиралась приготовить на ужин. Наоми пообещала Хершелю, что приготовит ему гефилте-фиш. Поскольку блюдо было его любимым, Шошане предстояло обязательно выбрать лучшую рыбу. На старой, хорошо им знакомой дороге, ведущей к рынку, девочкам попался Альберт Хендлер, сын мясника. Он был на несколько лет старше Шошаны, и она знала, что родители надеются заключить шидух между ним и нею. Альберт поглядел на нее, потом быстро опустил взгляд и прошел мимо сестер. Но вдруг обернулся на Шошану, и она покраснела, когда их глаза встретились. Шошана торопливо повела сестер в сторону рынка.

По пути она размышляла, хочется ли ей выходить за Альберта. «Он красив, в этом нет сомнений. И Нета говорит, что отдала бы все на свете, лишь бы стать его невестой. Но, по ее словам, он вряд ли ее захочет, потому что семья не даст ей приданого. Я знаю, мой отец даст за мной большое приданое, так что, скорее всего, он примет его предложение. Я должна этому радоваться, но почему-то совсем не рада. Он меня раздражает. Раздражает сама мысль о замужестве и детях. Я хочу заниматься чем-нибудь интересным. Но я знаю, что это возможно, только если убежать из нашей деревни и зажить самостоятельно в городе. Но если я так поступлю, папа никогда не примет меня назад. Я больше никогда не увижу маму и сестер. Даже Нете запретят со мной встречаться. Я стану изгоем, и мне не к кому будет обратиться. Я недостаточно сильна, чтобы прожить без всех, кого люблю. Поэтому, если отец решит, что я должна выйти за Альберта, я выйду».

Нета была лучшей подругой Шошаны. Они дружили всю свою жизнь. Хотя семья Шошаны была куда лучше обеспечена финансово, Нета никогда не завидовала подруге – по крайней мере, насколько Шошана знала. Мало того, весь городок считал Шошану красавицей, а Нету – самой обыкновенной девочкой. И правда, Нета была немного толстовата, а ее кудрявые темно-рыжие волосы вечно торчали в разные стороны, но Шошана искренне любила ее. Она считала, что Нета красива, ведь у нее такая теплая, очаровательная улыбка. На самом деле, когда девочкам было по восемь лет, они заключили тайное соглашение, решив, что будут сестрами, хоть и не связаны узами крови.

Когда Шошана с близняшками дошли до рыбной лавки, Блюма заявила:

– Я лучше подожду снаружи, – она наморщила нос. – Там отвратительно пахнет.

– Это просто запах рыбы да аромат с коптильни, – настаивала Шошана. – Идем со мной. Мама рассердится, если узнает, что я оставила тебя на улице одну.

– Перл побудет со мной. Правда же, Перл?

Перл кивнула.

– Я останусь с Блюмой.

– Прости, Блюма. Но мама ни за что бы не позволила вам с Перл стоять снаружи одним. Она бы сказала, что вы еще слишком малы, и я с ней согласна. Так что идемте со мной.

– Прошу, Шошана! – воскликнула Блюма. – Обещаю, что мы с Перл не сойдем с этого места. Ты сможешь видеть нас из окна. Только не заставляй меня туда входить! Меня вырвет. Честное слово, вырвет.

– Блюма, ну что за спектакль! – Шошана покачала головой. – Ладно. Но стойте прямо тут, чтобы я вас видела. Не вздумайте и шагу сделать! Вы меня поняли?

– Обещаю, мы не шелохнемся. Да, Перл?

– Конечно, Блюма.

Шошана вошла в лавку и встала в очередь. Перед ней были еще две женщины. Каждой потребовалось немало времени, чтобы выбрать рыбу; нетерпение Шошаны все росло.

Дожидаясь, она старалась не притопывать ногой, чтобы ее не сочли грубиянкой. Вместо этого она смотрела в окно, где ее сестры присели на бордюр тротуара. «Интересно, каково это – быть близнецами. Даже представить не могу, что значит иметь рядом человека, который так на тебя похож, что ты практически читаешь его мысли». Близняшки всегда были тесно связаны друг с другом, как будто родились одним человеком. Всегда знали, что другая думает, договаривали друг за дружкой предложение и полностью доверяли. Но хоть они и выглядели практически одинаково, их личности были диаметрально противоположными. При этом они друг друга дополняли. И старались никогда не разлучаться.

– Следующий, – сказал продавец, вырвав Шошану из размышлений.

Она шагнула к прилавку и стала рассматривать рыбу, лежавшую на льду в деревянном ящике. Мама дала ей строгие инструкции, и Шошана не хотела ее разочаровать.

– Ты поняла, как выбрать самую лучшую? Ты меня слушала? – спросила Наоми Шошану, прежде чем отправить на рынок.

Шошана кивнула.

«Смотри, чтобы глаза были чистые, не мутные. И чешуя должна блестеть. С тусклой не бери». Шошану впервые отправили на рынок за рыбой одну. Она думала, это будет просто, но теперь,