Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Клод Лекутё Страница 16

вернулся в постель, прикрыл свою наготу и посетовал на то, что его разбудили, ибо он должен был получить подтверждение своего видения (testimonium visionis sue). И наконец, рассказал он о том, что видел, закончив тем, что «был возвращен в свое тело, сам не ведая как» (ad corpus proprium nesciens quo ordinis reductus)[123].

Несмотря на то что «Видение Туркилля» следует канонам жанра, оно явно отличается от других рассказов о видениях своими обстоятельствами: глубокий сон, в который погрузился Туркилль, наводит на мысли о каталепсии. Следует отметить, что подобные явления случаются, когда субъект пребывает в состоянии угнетенного сознания или падает в обморок, находится в коме или засыпает. Летаргия — обязательное условие для переживания видения.

В исландской поэме Sólarljóð («Песнь о солнце»), написанной около 1200 года, рассказывается об отце, который после своей смерти возвращается, чтобы навестить сына и дать ему наставления. Он описывает ад и наказания, уготованные ворам, убийцам и прочим грешникам, а также рассказывает о радушном приеме в раю для тех, кто вел праведную жизнь.

39

Sól ek sá

sanna dagstjörnu

drúpa dynheimum í;

en Heljar grind

heyrða ek á annan veg

þjóta þungliga.

Солнце я видел —

звезду дневную,

в море скрывалось оно.

Тяжкий скрежет

услышал я в ужасе:

скрипели смерти врата.

40

Sól ek sá

setta dreyrstöfum,

mjök var ek þá ór heimi hallr;

máttug hon leizk

á marga vegu

frá því er fyrri var.

Солнце я видел

в рунах кровавых,

не знал я большей беды,

некогда мощный,

много дорог

от меня уводили жизнь.

41

Sól ek sá,

svá þótti mér,

sem ek sæja göfgan guð;

henni ek laut

hinzta sinni

aldaheimi í.

Солнце я видел;

и чудилось мне —

то великий Бог.

Последний раз

пред ним я склонился

медленно в мире живых.

42

Sól ek sá,

svá hon geislaði,

at ek þóttumk vætki vita;

en Gylfar straumar

grenjuðu á annan veg,

blandnir mjök við blóð.

Солнце я видел

в сиянии ярком,

все мысли к нему обратив.

Пенился кровью

поток Гьельв

в грозном грохоте волн.

43

Sól ek sá

á sjónum skjálfandi,

hræzlufullr ok hnipinn;

þvíat hjarta mitt

var heldr mjök

runnit sundr í sega.

Солнце я видел

дрожащим зраком,

полный забот и болезни.

Рвалось на части

в смертной печали

сердце в моей груди.

44

Sól ek sá

sjaldan hryggvari,

mjök var ek þá ór heimi hallr;

tunga mín

var til trés metin,

ok kólnat alt fyr utan.

Солнце я видел,

с миром прощаясь,

не знал я большей беды.

Как дерево стал

язык непослушный,

и остывшее тело — как лед.

45

Sól ek sá

síðan aldregi

eptir þann dapra dag,

þvíat fjallavötn luktusk

fyr mér saman,

en ek hvarf kallaðr frá kvölum.

Солнце я видел

в последний раз

в тот мрачный день.

Горные воды

накрыли меня,

кончились муки мои.

46

Vánarstjarna flaug, —

þá var ek foeddr, —

brot frá brjósti mér;

hátt at hon fló,

hvergi settisk,

svá at hon mætti hvíld hafa.

<…>

Ясной звездой

отлетела надежда,

грудь мою разорвав.

Поднималась она

все выше и выше,

стремилась без отдыха прочь.

<…>

51

Á norna stóli

sat ek niu dagu,

þaðan var ek á hest hafinn;

<…>

У престола норн

я сидел девять дней,

был поднят затем на повозку.

<…>

52

Utan ok innan

þóttumk ek alla fara

sigrheima sjau;

uppi ok niðri

leitaða ek oeðra vegar,

hvar mér væri greiðastar götur.

Чудилось мне,

что на этой повозке

проехал я семь миров.

Всюду искал я

дорогу торную,

более ровных путей.

53

Frá því er at segja,

hvat ek fyrst of sá,

þá er ek var í kvölheima kominn:

sviðnir fuglar,

er sálir váru,

flugu svá margir sem mý.

Слушай же,

что я увидел первым,

в царство мучений придя.

Обожженными птицами

грешников души

кружились над адским огнем[124].

В этом тексте сочетаются языческие и христианские элементы, что типично для исландской литературы того времени. Скрежещущие врата смерти — это врата загробного мира, которые именовались в мифологии Хельгринд. Протекающий в преисподней поток Гьельв, вероятно, отсылка к Гьелль («шумная») — реке, которая в скандинавской космологии находилась ближе всего к подземному миру[125]. Норны — богини судьбы; по-видимому, мертвец отправляется в загробный мир верхом либо на повозке, и его путь туда занимает девять дней[126]. Что касается душ, предстающих в образе птиц, этот мотив был заимствован из латинской литературы откровений.

Также примерно в 1450 году одиннадцатилетний мальчик по имени Блазиус пять дней пролежал без признаков жизни, а затем пришел в себя, «будто кто-то пробудил его от крепкого сна» (tamquam a somno excitatus)[127].

Норвежская «Поэма грез» (Draumkvædet), дата создания которой точно не установлена, повествует о путешествии Олава Остесона (Olav Åsteson)[128] по загробному миру во сне. Поэма состоит из пятидесяти двух стихов, в 1890 году она