Дочь короля - Обри Давид-Шапи Страница 9

жаждущих власти мужчин. Конечно, всеми этими принцами двигали не только амбиции, но ещё и семейные узы: за исключением герцога Иоанна II Бурбонского, все они были родственниками Орлеанского дома, а четверо из них являлись троюродными братьями герцога Людовика. В основе этого альянса, опиравшегося на поддержку дворян более скромного происхождения, лежали кровные узы.

Бывшие верные слуги Людовика XI, недовольные политикой Анны по отношению к ним, быстро переметнулись на сторону принцев. Так произошло и с Филиппом де Коммином, о котором в 1486 году Лоренцо Спинелли написал Лоренцо Медичи, что тот "утверждает, что имеет связи со всеми, кто недоволен правительством"[39]. Личные интересы Коммина привели его к конфликту с принцессой Анной, которая, как мы видели, отобрала у него Туар и Тальмон, ранее пожалованные Людовиком XI. Таким образом, Коммин, Гийом де По и некоторые другие присоединились к партии принцев, принеся противникам Анны свой политический опыт и знания о работе правительства.

В обществе эпохи раннего Возрождения настолько частой была практика двуличия, что порой трудно было понять, на чьей стороне находится тот или иной человек. Это был настоящий стиль поведения при дворе, где союзы заключались так же быстро, как и рушились. Искусство же Анны заключалось в умении сохранять друзей и побеждать врагов, что она в конце концов и сделала, как и её отец до неё. Без поддержки влиятельных людей Анна была никем и прекрасно осознавала, что не сможет удержать власть. Но королевская партия любым способом должна была одержать верх над партией принцев ещё до созыва Генеральных Штатов в Туре в начале 1484 года.

Генеральные Штаты в Туре

Созданный в сентябре Регентский Совет, как следует из его названия, не был рассчитан на длительное существование. После неприятных воспоминаний, оставленных правлением Людовика XI, и в отсутствие регентства, назначенного покойным королем, все складывалось в пользу консультаций с Генеральными Штатами. Они должны были распределить полномочия и предоставить всю необходимую легитимность тем, кто должен был управлять королевством[40]. Первоначально Генеральные Штаты должны были собраться в Орлеане, городе мятежного герцога, но в итоге, по предложению принцессы Анны, заявившей, что она хочет избежать эпидемии чумы, были созваны в Тур. Созыв Генеральных Штатов вселил надежду в сторонников обеих партий и стал решающим моментом для тех, кто решил побороться за власть.

Церемония открытия Генеральных Штатов состоялась 5 января 1484 года. Сессии, продлившейся до 14 марта 1484 года, предстояло сыграть решающую роль в распределении власти. Делегаты должны были либо подтвердить уже сложившуюся политическую реальность, а именно правление от имени короля супругов де Божё, либо изменить ситуацию в пользу принцев. Писатель Жан де Сен-Желе, верный приверженец Людовика Орлеанского, отмечал, что на открытии Генеральных Штатов:

Было много ропота по поводу того, что монсеньер и мадам де Божё своей властью завели правительство так далеко, что многим добрым и мудрым людям показалось, что так делать нельзя[41].

Давление на делегатов, съехавшихся со всех концов королевства, было беспрецедентным: финансовые, фискальные и военные вопросы, которые обычно имели приоритет, были полностью отодвинуты на задний план политическими проблемами, такими как опека над королем и выбор его советников.

Дебаты были тщательно записаны Жаном Масселином, чей Дневник[42] свидетельствует о том, что вопрос, волновавший делегатов трех сословий и, в целом все королевство, заключался в передаче власти. На несколько недель Тур стал нервным центром страны. Король находился там со своей сестрой, которая присматривала за ним вместе с Пьером де Божё. Присутствовали все главные лица королевства: герцоги Орлеанский, Бурбонский и Алансонский, а также граф Ангулемский, прибывшие со своими многочисленными свитами. Уже одно их присутствие свидетельствовало о том, какое значение придавалось этой сессии Генеральных Штатов.

Супруги де Божё, понимая необходимость укрепления связи между королем и его народом, несколько ослабшей во время царствования Людовика XI, не упустили эту замечательную возможность показать молодого Карла VIII представителям его подданных. По этой причине в день открытия сессии Генеральных Штатов состоялось торжественное совместное шествие короля и делегатов, что символизировало неразрывный союз государя и его подданных. Цель состояла в том, чтобы залечить различные раны, оставленные царствованием Людовика XI, и заручившись доверием и любовью народа укрепить его веру в полный суверенитет молодого короля.

Надо сказать, что собрание трех сословий, где супруги де Божё нашли большую поддержку, склонилось в пользу Карла VIII и его партии. Ведь во время выборов Анне и Пьеру удалось добиться избрания делегатами большого числа королевских чиновников, очень многие из которых симпатизировали их делу[43]. Более того, три главных оратора на заседаниях Генеральных Штатов были людьми из близкого окружения супругов. В целом обстоятельства для королевской партии складывались благоприятно.

По завершению предварительных церемоний делегаты приступили к делу, надеясь положить конец, продолжавшейся уже четыре месяца, политической нестабильности. Основная часть дебатов была посвящена трем вопросам, на которые необходимо было дать ответ до завершения сессии. Первый касался целесообразности введения регентства. Этот вопрос был неразрывно связан с вопросом о составе будущего королевского Совета, который будет управлять королевством. Наконец, последний вопрос касался опеки над королем. Таким образом, проблемы опеки и регентства были разделены. Президент Генеральных Штатов сформулировал эти вопросы в следующих выражениях:

Мы должны начать с обсуждения вопроса об опеке и воспитания нашего короля, [который…], находясь в ещё нежном возрасте и не достигнув отрочества, нуждается в руководстве и служении мудрых […], чтобы, достигнув зрелости, украшенный добрым нравом и наделенный добродетелями, он пришёл к мудрому управлению государством. Во-вторых, мы должны будем избрать советников, которые, ввиду несовершеннолетия короля, станут управлять делами всей Франции и будут наделены суверенной властью и которым, как опекунам и регентам королевства, в крайнем случае будут передаваться на рассмотрение самые важные дела[44].

Эти три вопроса поочередно обсуждались в течение долгих дней перетекших в недели. Атмосфера в Туре становилась все более напряженной. После бесчисленных переговоров и многочисленных вмешательств принцев, использовавших различные уловки, чтобы повлиять на ход дебатов, делегаты предложили королю свои выводы.

Консенсус относительно нецелесообразности введения регентства был достигнут довольно быстро, ведь король, родившийся 30 июня 1470 года, был очень близок к своему совершеннолетию, установленному в четырнадцать лет, ещё ордонансом Карла V[45]. Отказ придать институциональные рамки регентства правительству, которое собирались создать советники Карла VIII, был обоснован аргументами выдвинутыми аббатом Сито и сеньором Филиппом Потом (де По), близкими к супругам де Божё. В выступлении, задуманном как ответ на претензии герцога Орлеанского и графа Ангулемского, Филипп Пот предложил поразмыслить над регентством и основами его регулирующими. Он отметил, что ни один закон не устанавливает принцип, согласно которому люди, наиболее близкие к