Карнавал Безумия. Хроники саморазрушения в стиле панк - Миша Бастер Страница 9

А в период с 1986-го менты уже стояли между неформалами и гопниками в их уличных столкновениях. В 1988-м мы с группой «Инст-Инкт» ездили на фест в Казань. Нам просто сразу посоветовали не выходить из Дворца молодежи, в котором все проводилось. Вокруг здания шли настоящие бои. Фанаты прорывались на концерт через заслон гопников с арматурой в руках и кастетами, потом через кордоны ментов. Наступило время безумных фестивалей. Состоялся «советский Вудсток», «Подольск-87», открывший народу новое поле для выброса адреналина. В течение пяти лет по стране прокатилась волна гигантских фестивалей, и в СССР побывали едва ли не все мировые звезды, включая наш любимый Public Image ltd. У ментов была более существенная забота, чем таскать за волосы хиппи и панков, выдергивая их из толпы.

Нас, панков, менты вязали прямо на улице за внешний вид. Неудивительно. Мы одевались to kill, чтобы всем вынесло мозг от нашего вида. Как? Способов прикинуться по-панковски в косухи и клетку не было. Если только никто из родных не шил. У меня были, например, клеши в клетку еще в допанковском детстве. Из отличной шерстяной ткани, точно такие же, как у Noddy Holder-а из Slade. Мне их сшила мама, но я был мелкий, даже толком не знал тогда Slade. С вещами была проблема, поэтому мы таскались по «комкам», «комиссам», комиссионкам, «second-hands» по-русски. На углу Лиговского и (кажется) Разъезжей был большой такой, в котором после похорон дедов родственничками и бабушками продавались несусветные костюмы с покойников. Покупали штаны с толстых дедов, стягивали их ремнем, от широченного верха они сужались к ботинкам. Выглядело безумно, и это безумство стало стилем. Там же я купил весьма стильный костюм-двойку, как у стиляг 1960-х, светло-мышиного цвета, в нем я первый раз женился. В комиссионных были штаны, очень похожие на джинсы. В общем-то, это и были «советские» джинсы, сшитые из мерзопакостной ткани отвратительного серо-голубого цвета. По покрою они напоминали 501 Levi’s, но и то, с пьяных или очень уж голодных глаз. Джинсы фирменные, по стандарту того времени, глубоко синего и голубого цвета, были у фарцовщиков и стоили бешеных денег, так что мы ходили в рабочих штанах. А Мотя и ребята, которые с ним тусовались, любили еще и рабочие робы. От безденежья и дефицита началось неформальное рукоделие в панк-ключе.

Свои первые панковские штаны я сделал из таких рабочих брюк. Я взял десяток молний, красных и белых, вшил их в брючины. Причем, не зная, что их можно просто нашить поверх, я прорезал «ширинки» и вшил туда молнии по самым честным портновским правилам. В театре мужики полюбили расстегивать мои ширинки и демонстрировать девчонкам мои волосатые ноги. Алекс старался найти шмотки наиболее невероятных расцветок; он до конца жизни любил радостные краски и не уставал занашивать их до свинячьего вида. К тому же, я работал в театре, где был доступ к анилиновым краскам, которыми мы красили шмотки. Трафаретное тоже процветало. У меня были майки с надписями: «У нас не курят», «Дуракам закон не писан» и «Пора и честь знать». И еще фраза, значение которой я до сих пор не могу объяснить: «Долой транспорт самоубийц». Сам об этом я уже забыл, но Алекс в одном интервью напомнил о майке про дураков и том, что у меня был рисунок пятиконечной звезды, перечеркнутой свастикой. Если честно, я не помню, чтобы мы воплотили эту идею. Это реально пахло серьезной уголовкой, оскорбление госсимволики. Но хорошо помню, что за надпись «Пора и честь знать» пившие всю ночь театральные художники часто упрекали меня – дескать, я им на совесть давлю!

Рабочие шмотки заляпывались краской. Среди строительной одежды я нашел портки сварщика (замшевые спереди и брезентовые сзади) и очень долго их носил. Они были и панковские, и ковбойские с виду – особенно после того, как совершенно приняли форму ноги и замызгались. В Кировском театре, во времена записи «Новогодия», у меня появилась мода носить гетры. Я подсмотрел это у балетных. Я покупал футбольные гетры в спортивном на Апраксином дворе и носил их поверх широченных рабочих штанов, которые выдавали в театре. Выглядел как сандинист-ополченец. Ремней у меня было минимум два. За одним из них я постоянно носил молоток монтировщика – это такая полностью железная штуковина, с заточенной под отвертку ручкой. Оружие, по сути. Вскоре я нашел мамины кожаные сапоги, которые она хотела выкинуть, отрезал от них голенища, выкинул молнии и стал шнуровать их поверх штанов. Смотрелось еще более безумно, но уже вполне по-джентльменски.

Из не-джентльменского были кеды. А что же еще! Кеды фабрики «Красный Треугольник». Их хватало на сезон, и мы с Рикошетом их выкрасили в разные цвета. К тому же я вытаскивал языки кедов наружу так, что они болтались поверх носов. Другой обуви у нас не было, даже зимой военные боты были не у всех. Рваные свитера были еще одним любимейшим атрибутом. Очки из комиссионок носили, странные, старые. Но «Кошачий глаз», который появился в эти времена на волне брейк-данса, были хитом. У меня таких не было, зато были обычные роговые, которые я выкрасил в цвет слоновой кости. Но был один аксессуарчик, который я носил, провоцируя вопросы, – томик «Капитала» Маркса. Комса, как тогда называли комсомольцев-дружинников, не читавшая никогда «Капитал», приговаривала: «Изучаешь? Хорошо! Но не все у Маркса было правильно!» А я читал его и изучал. И не только его.

Косух в нашей тусовке не было до начала 1990-х. И уж тем более клепанины. Были смешные спортивные напульсники, которые носили еще и советские гопники. И почему-то напульсник обывателя пугал. Человек, носивший напульсник, казался ему опасным и агрессивным. В 1984-м изо всех щелей полезли металлисты. Вот у них была клепанина, всякий блеск от чемоданов, набитый на искусственную кожу. Моя первая косуха была из черной ткани для курток, мне сшила ее сестра Аня (Анти). Просто кожа была дорогая, а мы были бедные ленпанки. Свин по-взрослому отличался от нас тем, что у него была осуществившаяся мечта – красные кожаные брюки! Однако и он, приехав из Москвы, не мог успокоиться: «Они там ходят в коже, в косухах, у них ирокезы! И никто