Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII Страница 89

Всенощную служил о. Феодор Мидзуно. Пели оба хора; христиан почти никого не было; из русских был Поляновский.

После всенощной увиделся с Иваном Акимовичем Кавамото, только что приехавшим, и проговорил с ним до половины десятого. Видимо, человеком хорошим приехал. Быть может, Господь и пошлет в нем столь нужного здесь педагога.

Утром, пред обедней, слушал славление: Дмитрий Константинович Львовский с детьми пришел поздравить, и трое его малюток преправильно пропели в два голоса тропарь «Рождество Твое Христе Боже наш».

26 декабря 1895/7 января 1896. Вторник.

С восьми часов литургия. Служили отцы Павел Сато, Роман Циба, Феодор Мидзуно. Потом был благодарственный молебен по случаю возвращения окончившего курс в Киевской Духовной Академии Иоанна Кавамото. Выходя для слушания молебна, я приостановился на амвоне и сказал, по какому случаю молебен, ибо многие не знали, что Кавамото приехал. — Потом было у меня славление о. Павла Савабе с его причтом, проповедниками и христианами, которых, однако, ныне пришло очень мало (приготовлено было угощение на семьдесят человек, а было вполовину меньше). До вечера затем приходило еще немало поздравителей; между прочим Илья Миясита, фотограф из Нагоя, с женой Евдокией; здесь они сегодня на пути в Мацусиро, где очень болен брат Ильи. Брат умрет теперь или нет, еще неизвестно, а они просили с собой отсюда гробный покров для погребения его — оного–де нет там; и это второй случай в продолжение нескольких дней: Яков Фукухара, которому могилу готовить здесь приезжали его родные, жив, поправляется, приводя, должно быть, в отчаяние его доброхотов, все приготовивших к его провождению на тот свет; теперь Илья подобное радение являет о своем брате!

От господина Кавамото получил посылки из Иерусалима: 1. От Иерусалимского Патриарха Герасима икону Воскресения Христова на доске из купола храма Воскресения Христова над Живоносным Гробом; икона — в дар Японской Церкви; дар весьма почтенный и дорогой для нее; от него же большой фотографический портрет его мне. 2. От Высокопреосвященного Епифания, Архиепископа Иорданского: икону Воскресения Христова на кипарисной доске, освященную на Живоносном Гробе, и трогательно ласковое братское письмо. 3. От о. Вениамина, моего духовника в Иерусалиме двадцать пять лет тому назад, письмо и карточку его фотографическую и большую выпилку из сука Мамврийского дуба, на которой можно написать икону Пресвятой Троицы, как он советует; от госпожи Богдановой, тайной постриженницы, иерусалимские четки ее с четырьмя малахитовыми зернами.

После всенощной, которую служил о. Роман, явился из Такасаки о. Симеон Юкава и говорил, что там на праздничной службе было больше сотни христиан, и праздник был очень оживленный, — лучше, чем в прошлом году.

27 декабря 1895/8 января 1896. Среда.

Служили литургию (с восьми часов) соборные те же, что вчера. После о. Павел Сато зашел ко мне: «Что делать? Василий Фукунага, катихизатор в Иокохаме, по–видимому, грешит с Сирой Ниномия. Вот письмо оттуда». И читает очень убедительные обстоятельства. Но соблазн еще не разошелся между христианами; пишет крестник Сиры, живущий вместе с Фукунага, ремесленник; приводит и скромное свидетельство служанки Сиры. Так как, однако, грех еще не обнаружен и не доказан, то я посоветовал о. Павлу сейчас же написать к о. Матфею Кагета и просить у него для Иокохамы одного из женатых катихизаторов в обмен на Фукунага, последнего же о. Матфей, принявши (если только примет), пусть поскорей женит; тогда он, может быть, соблюдет для катихизаторства, а катихизатор, кстати, очень порядочный. Если бы Фукунага воспротивился тотчас же убраться из Иокохамы, то, конечно, он должен быть отставлен от службы, ибо неблаговидная волна о нем не замедлит распространиться между христианами.

Христиане Хиросима, чрез о. Симеона Мии, просят прибавить 2 ены на наем церковного дома; отказано; и без того уже там 5 ен ежемесячная плата; Церковь совсем заматерелая — пять лет ни малейшего успеха и расширения, а просят квартирных, каких нигде еще нет по всем Церквам. Пусть сами приплачивают, если хозяин возвысил плату, или перейдут в дом не свыше 5 ен.

Лука, старший брат катихизатора Даниила Хироока, извещая о том, что Даниил опасно болен чахоткой, просит упоминать его имя на вечерней и утренней молитве и на Проскомидии. Очень трогательное и для японца редкое письмо. Послано, кстати, 5 ен и на лекарства бедному Даниилу.

О. Иоанн Катакура описывает свою поездку по Церквам: ни единого крещения! По прибрежным Церквам — Ямада и прочим — «рыбный улов нынче очень плох», оттого и «проповедь в упадке» — вот те и причина!

28 декабря 1895/9 января 1896. Четверг.

С десяти часов было собрание учителей–академистов для составления расписания преподавания на следующую треть со включением в число преподавателей новоприезжего господина Кавамото. В двенадцать часов мы пообедали вместе: восемь академистов, о. Роман Циба, нынешний инспектор Семинарии, и я. В четвертом часу был у профессора Кёбера поздравить его с праздником и отнести книги, которые он просил. Застал там наших же: о. Сергия и Львовского, которые у него только что пропели Рождественское Сдавление; пред иконой горела лампадка; немецкая философия, слава Богу, не помешала Рафаилу Густавовичу сохранить его православную веру.

Вернувшись, был у Львовского и просил его непременно положить на ноты давно уже переведенное и напечатанное в Благодарственном Молебне «Тебе Бога хвалим». Он обещал исполнить.

29 декабря 1895/10 января 1896. Пятница.

Был Давид Огата, христианин из Вакимаци, на Сикоку. Человек седой, умный, первый богач в своем городе; дом у него построен из такого чистого дерева, что ни одного сучка нельзя найти нигде; есть и другие дома, где держит постояльцев. И при всем том дочь просил принять в школу на полуцерковное содержание, 2 ены только платить. В прежний приход, несколько дней назад, с проектом пристал: на Собор вызывать (кроме служащих Церкви) по представителю от христиан из каждой Церкви на счет Миссии и содержать их во время Собора от Миссии. Ныне вновь пристал: прибавить содержание катихизатору в Вакимаци, Семену Огава. Мне надоело, наконец, это нищенское клянчанье богача, и я пристыдил его, указав, что русские христиане, в большинстве сами бедные, не жалеют пожертвований для не знакомых им далеких от них братий, тогда как он, такой богач, не хочет помочь своему проповеднику, трудящемуся непосредственно для спасения его души, что стыдно ему нищенски протягивать руку за подаянием от иностранцев и так далее. Чуть–чуть сконфузился старец.