Отцами завещано - Вильям Львович Савельзон Страница 8

не раз занимал призовые места. Однажды, помню, заболел Коля. Подходит мастер: «Анфиногенов где?» Потом физорг: «Николу не видели — ему выступать»… Потом еще и еще кому-то понадобился он. Это неправда, что нет незаменимых: есть они, к счастью, и всем нужны. По традиции группы оставляют в училище памятные сувениры: вот в этих тренажерах многое Колиными руками смонтировано. Говорил он медленно и немного, но точно, обдуманно. Его мнение было законом для многих, если не для всех.

И еще хочу добавить: красивый был — высокий, смуглый, темноволосый, глаза распахнутые, взгляд прямой. А вот, видно, никто этого ему не успел сказать, так, чтобы он поверил. И вел он себя как-то по-взрослому, будто долг за собой числил и торопился его отдать сторицей… Но всегда отдавал больше, чем брал.

Жизнь человеческая — не кольцо судьбы, а скорее парабола, где высшая точка определяется не временем, а кратким моментом духовного взлета, который венчает жизнь подвигом. Это слова военного человека. Они о нашем Коле. Почтим его светлую память минутой молчания.

И встает весь зал. И тишина такая, что, кажется, слышно, как бьется чье-то сердце рядом. В такие вот минуты хорошо чувствовать себя частицей силы огромной и доброй, частицей Родины. Ведь если будет надо, все мы шагнем вперед, и метроном истории запишет удары наших сердец в одно большое сердце народа.

Жизнь окликает нас из невидимого строя часто, только мы порой не замечаем этого. Не замечаем и своего шага — вперед, в сторону, назад. Бежит, как знакомая речка, река по имени Жизнь, торопится наше время, торопимся и мы, стараясь не опоздать, не упустить, не отстать, и на весах совести не так уж часто взвешиваем свои дела, слова, поступки, мысли. Может, только под прямым лучом зрелости начинаем задумываться, для чего жили, что нажили, что прожили, кому задолжали, перед кем ответ держать надо бы. Но бывают моменты, когда эти вопросы колючим частоколом встают все сразу, и раздумывать некогда. Кто-то заставляет сердце замолчать, у кого-то оно просто разрывается, а кто-то делает последний, единственно верный шаг — вперед. Однажды в детстве прочла, что герой это тот, кто в последний момент делает именно то, что нужно. Так просто и так нелегко.

Бывший председатель, а ныне инструктор Притобольного райкома партии Николай Петрович Иванов о семье Николая говорит с гордостью:

— Коренной род, обуховский. Дед Лазарь Федорович всю жизнь здесь механизатором работал. С детства приучил к труду детей и внуков. Во время каникул Коля работал в колхозе с июня по сентябрь: то на сеноподборщике, то на комбайне, то скот пас: работы не боялся, все в руках горело, спорилось.

В тот сентябрьский день подразделение, в котором служил Николай, получило приказ — обеспечить безопасность для автоколонны с мирным грузом. Прошли студеную горную речку. Потом поднялись на вершину, и снова марш-бросок вдоль темных ущелий. Распределились по глухим каменистым площадкам. На одной из них был Коля с несколькими солдатами. На них-то и обрушила свинцовый дождь душманская засада. Все теснее смертоносное кольцо, все опаснее обстановка. В считанные секунды надо было решать, кому уйти, а кому остаться, чтобы прикрывать отход товарищей. Убит старший группы. А враги наступают. И рядовой Анфиногенов берет командование на себя. «Приказываю: отходить! Я прикрою! Вернетесь в Союз, поцелуйте землю!..»

Он отстреливался до последнего патрона. Рассчитал даже самый последний миг: лежа неподвижно, ждал, когда враги приблизились настолько, что одной гранаты, последней, хватило на всех.

…По белым снегам декабрьского первопутка шло село поклониться Коле. Юное лицо в мраморных ладонях обелиска поразило своей несхожестью с теми, домашними: пристальный строгий взгляд, решительно сомкнутые губы, приподнятый подбородок — так стоят перед знаменем, так проходят перед трибунами, так молчат у последней черты, сжимая автомат или гранату в руке.

Около полутысячи писем пришло Анфиногеновым после публикации очерков в областной и центральной прессе. Татьяна, Колина сестра (она работает на почте), в один день насчитала их шестьдесят восемь. На конвертах один адрес: Курганская область, село Обухово, Анфиногеновым. От Умани до Южно-Сахалинска, от Мурманска до Ургенча — повсюду теперь у Анфиногеновых родные. Да и как назвать людей, чьи сердца сумели не просто дрогнуть чужим горем, но и сотворить радость.

«Здравствуйте, тетя Валя и дядя Яша! Сегодня мы с папой и мамой читали в газете рассказ о Вашем сыне Николае и смотрели его портрет, — на тетрадном листке в клеточку крупный детский почерк. — Папа мне сказал, что надо быть похожим на таких людей, как Ваш Коля, только для этого надо быть, как и он, добрым, сильным и смелым.

Я тоже хочу быть похожим на Колю. Тетя Валя и дядя Яша, у меня есть альбом для фотографий, пришлите, пожалуйста, если сможете, фотографию Вашего Коли. Я ее буду беречь в альбоме, он будет мне как старший брат.

Учусь я в третьем классе 48-й средней школы города Львова. До свидания. Саша Екатеринушкин».

«…Весь коллектив нашего Нижне-Тагильского хлебозавода № 4 воспринял Вашу утрату, как свою. И решили мы включить Вашего сына Колю в список нашего коллектива, который делает все, чтобы меньше было горестей и утрат, чтоб не знали наши матери жжения в груди — за своих детей, чтобы каждый день на столе было досыта хлеба. Заработок Николая Яковлевича с 1 февраля по 1 мая 1985 года будем перечислять в Фонд мира».

«Мне посчастливилось в составе сборного комсомольского отряда Умани побывать на афгано-советской границе, куда мы везли подарки афганским детям и нашим солдатам, выполняющим свой интернациональный долг в ДРА. Я с восхищением смотрела в гордые и смелые глаза наших солдат.

В этом году я снова еду комиссаром в наш отряд безвозмездного труда «Корчагинец». Еду, чтобы своим трудом крепить мир, чтобы сыновья возвращались к матерям, а невесты дождались бы своих женихов…

Дорогие родители Коли! Вы потеряли своего сына, но сотни, тысячи советских юношей и девушек стали Вашими детьми. Считайте и меня своей дочкой. Довгань Татьяна Андреевна».

Вот она, живая вода народной любви, чувство семьи единой, возносящие смертных в бессмертие.

* * *

Его имя звучит на уроках мужества, в социалистических обязательствах заводских бригад, на ежегодных соревнованиях профессионального мастерства и спортсменов-баскетболистов. За его партой в училище и в школе сидят надежные ребята, и премию его имени получает самый лучший молодой рабочий. А на поверке в части правофланговый отвечает: «Герой Советского Союза Николай Яковлевич Анфиногенов пал смертью храбрых при исполнении интернационального долга».

Уже набирают силу, чтобы выстрелить зелеными стрелками весеннего салюта,