250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке Страница 8

1915 г., при преследовании появившегося около Тапса, в охраняемом моей ротой участке, шпионского аэроплана, я упал с лошади на сквозном железнодорожном мосту, ударился поясницей о рельс и тогда не обратил на это особенного внимания. Вскоре, однако, я заболел острым воспалением почек. Не подавая рапорта о болезни, я исполнял службу, пользуясь помощью своих младших офицеров. Вдруг приказом по полку 2 июля я был назначен начальником полковой учебной команды. Хорошо понимая смысл этого лестного назначения, я, однако, очень боялся, что почки не дадут мне возможности исполнить свой ответственный перед полком долг. Полковник очень просил не отказываться. 6 июля я переехал в Ревель и приступил к формированию команды, которое было по плечу только очень опытному офицеру действительной службы.

31 июля весь полк был стянут в Валк. Работа в команде шла очень дружно, требовала громадного напряжения сил и нервов, но давала порядочные результаты.

Здесь я снова должен остановиться на нижних чинах.

По опыту своему в прежней действительной офицерской службе в течение 1893–1898 гг. я знал, что из нашего солдата можно сделать что угодно, если только заручиться его полным доверием и уважением за заботливость, справедливость и любовь к людям. Строгость и требовательность ему не страшны, он хорошо переносит их, лишь бы они не мешали ласке и вниманию к его домашним и личным делам и душевным переживаниям.

На этот путь я стал сразу в дружине, не изменил линии своего поведения и в полку. Много надо было работать над собой, чтобы всегда выдержать это теоретически просто формулируемое отношение к солдату, но, раз эта внутренняя работа совершена, успех обеспечен.

Солдат вовсе не ищет распущенности; он впадает в нее, если не видит сопротивления начальника. Он также не ищет случая полодырничать, словом, несет службу вполне добросовестно, если видит целесообразность предъявляемых ему требований и, главное, пример самого начальника. Редкие качества русского человека открываются в лице солдата каждому начальнику, который искренно любит народ и солдата, который честно и любовно относится к своему долгу. Трогательность поистине изумительная выявляется со стороны солдата иногда в таких формах, которые заставляют вас плакать от испытываемых высоких эмоций.

Однако состояние моего здоровья в течение двухмесячного заведования учебной командой не улучшалось; часто вечером я лежал с сильными болями. Делалось ясно, что после стольких лет упорной кабинетной деятельности строевая служба кончится для меня если не катастрофически, то все-таки плохо, и приходилось искать другой, штабной, где бы, будучи полезным по своим знаниям и способностям, я мог быть менее физически утомляем.

Генерал-квартирмейстер штаба Северо-Западного фронта генерал-майор Михаил Саввич Пустовойтенко решил перевести меня к себе для работы в журнале «Наш вестник», издававшемся для армий этого фронта. Между тем в августе 1915 г. Пустовойтенко, по приглашению генерала М.В. Алексеева, принял должность генерал – квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего. Я ждал назначения в «Наш вестник». 18 сентября пришла телеграмма дежурного генерала VI армии о переводе меня в штаб Верховного… Я не знал, на что иду, но, не задумываясь, решил ехать, так как слишком заманчиво было попасть в центр военной жизни страны, туда, откуда шло все биение пульса нашей жизни. Почти годичная служба в армии порядочно расхолодила мое настроение в июле 1914 г., я увидел слишком ясно, что представляла наша армия, насколько нас превосходил противник, как развращалась страна, как нищи мы были военными талантами и как справедливо несли наказание за подданство Романовым и преступное хвастовство и бахвальство обманувшего страну Сухомлинова.

8 сентября было кануном экзаменов первого выпуска учебной команды. В этот день я дал солдатам полный отдых, а вечером устроил им развлечение, которое удобно было организовать, пользуясь нашим пребыванием в здании немецкого клуба, где была сцена и пр. С участием офицеров солдаты украсили большой зал гирляндами и флагами и вообще горячо приняли к сердцу свой собственный праздник. Вот

Программа

литературно-музыкального вечера по случаю выпускного праздника учебной команды 436-го пехотного Новоладожского полка

8 сентября 1916 г.

Отделение I

1. Народный гимн – исп. вся команда.

2. «За Уралом, за рекой» – исп. хор команды.

3. Собственные сочинения – исп. ряд. Григорьев.

4. «Пожарный марш» – исп. на рояле вольноопред. Данненберг.

5. Русская пляска – исп. ряд. Воробьев.

6. «Хаз-Булат удалой» – исп. хор команды.

7. «Василий Шибанов» гр. А.К. Толстого – прочтет поручик Корсак.

Отделение II

8. «Вечерний звон» – исп. хор команды.

9. «У приказных ворот» гр. А.К. Толстого – прочтет прапорщик Лукьянов.

10. «Коробочка», «По дорожке зимней, скучной» и др. на гармонии – исп. ряд. Васильев.

11. «Тары-бары» – исп. хор команды.

12. «Внимая ужасам войны» – прочтет ефр. Кованский.

13. «Барыня», пляска – исп. ефр. Смольников и ряд. Воробьев.

14. «С нами Рузский, с нами генерал» – исп. хор команды.

15. Народный гимн – исп. хор команды.

Подготовка «артистов» велась офицерами команды. После пополнения программы, на которое были приглашены офицеры полка, были уже беспрограммный пляс, веселье, рассказы и прочее. Если к этому прибавить пряники, сласти и пироги, розданные солдатам днем и вечером, то вы поймете, как они были одушевлены, с каким подъемом провели этот необычный день.

9-го был экзамен, сошедший очень успешно.

Когда команда вернулась с поля домой, чтобы назавтра с утра разойтись по ротам, я сердечно попрощался с людьми, искренно поблагодарил офицеров за совместную работу и пошел в канцелярию. Через некоторое время фельдфебель доложил мне, что выстроенная команда просит меня к себе. Я, удивленный, пошел. Один из вчерашних исполнителей, Кованский, выступил из фронта, вынул из патронной сумки бумажку и прочел мне по ней приветствие, которое привожу, как один из самых драгоценных документов личного архива:

«Ваше высокоблагородие! По окончании нами учебной команды желаем выразить вам нашу искреннюю благодарность за ваше отеческое отношение и за ваше наставление по отношению службы солдата. И мы всем чувством приняли ваше наставление, которое будет служить нам путем для нашей солдатской жизни. Почерпнув новые силы за короткое время, придя в роты, мы, в свою очередь, окажем помощь своим товарищам и научим их тому, что приобрели от вас в это время, и оно должно послужить для лучшего исполнения долга службы, для защиты Родины, в особенности в настоящее тяжелое время, когда вся Россия, как один человек, встала на защиту дорогого отечества. И, расставаясь с вами, еще раз благодарим за ваше наставление и просим принять на память от нас неценный подарок».

Его соседи подали мне художественный серебряный портсигар с монограммой «М. Л.» и надписью: «Е. В. Б. штабс-капитану М.К. Лемке на память от учебной команды 436-го пех. Новоладожского полка. 19. IX. 15».

Надо ли говорить, как я был растроган и взволнован… Затем солдаты