Тюремный дневник. 5 лет спустя - Мария Валерьевна Бутина Страница 8

– Здравствуйте, Мария, – мистер Дрисколл уверенно вошел в конференц-зал и протянул мне через стол руку. – Меня зовут Роберт Дрисколл, но вы можете называть меня Боб.

Рукопожатие Боба было крепким и уверенным, и это мне сразу понравилось. В Барнауле мой первый в жизни руководитель – успешный бизнесмен и профессиональный кикбоксер – учил меня, что по рукопожатию всегда можно определить тип человека – крепкое рукопожатие отражает «настоящего мужчину» – уверенного в себе, открытого и верного данному слову. С такими людьми можно иметь дело.

– Здравствуйте, мистер Дрисколл, то есть Боб, – начала я. – Благодарю, что вы нашли время на встречу со мной.

– Присаживайтесь и рассказывайте, что у вас случилось. Я уже немного знаю, – улыбнулся он. – Вы личность знаменитая.

– К сожалению, – вздохнула я. – Мне пришло письмо из Сената США.

И я рассказала Бобу суть моих злоключений в Америке. С каждым моим словом он становился все серьезнее.

– Мария, – сказал он, когда я закончила, – я буду говорить прямо. Как ваш адвокат я должен стать вам ближе, чем священник на исповеди. Вы должны рассказать мне все подробности о том, что касается предъявляемых вам претензий, ничего не утаивая. Каждая деталь – важна. Это главное условие нашей работы.

– Я понимаю, Боб, – ответила я. – Скажу вам больше, я не понимаю вообще, зачем люди лгут.

– Тогда мы сработаемся, – улыбнулся Боб и снова протянул мне руку.

Началась долгая ежедневная работа по подготовке к встрече с сенаторами комитета по разведке. Я передала Бобу тысячи моих электронных сообщений и документов о моем пребывании в США. Наконец, где-то через месяц еженедельных встреч в его офисе на Пенсильвания-авеню, мы были готовы к даче пояснений.

16 апреля 2018 года я в сопровождении Боба вошла через черный ход в одно из зданий американского сената на Капитолийском холме. Истерия в прессе росла не по дням, а по часам, потому мы старались избежать телекамер и фотографов, прознавших про «ту самую Марию Бутину», и нам это удалось. На выходе из такси нас встретил только моросящий противный дождик. Ни журналистов, ни зевак вокруг не было.

Здание сената представляло собой невысокое серое бетонное ничем особенным не примечательное сооружение. На входе нас встретила широко улыбающаяся женщина в сером брючном костюме. После прохождения через рамку металлодетектора она проводила нас на третий этаж в крыло, выделенное для комитета по разведке. Мы остановились у высокой деревянной лакированной двустворчатой двери с золотой табличкой, не оставляющей сомнений, что мы пришли точно по адресу. Боб нажал кнопку звонка и сообщил наши фамилии и цель визита. «Проходите», – послышалось в ответ из домофона. Боб пропустил меня вперед в маленькое помещение, где сидел один-единственный охранник с журналом для записей в крупную клетку. Когда наши паспортные данные были им аккуратно вписаны в положенную графу, нам предложили отключить мобильные телефоны и оставить их в специальных деревянных ячейках на стене кабинета.

В кабинет из противоположной двери вошла другая женщина:

– Ванесса, – представилась она, протянув руку сперва мне, а потом и Бобу. – Следуйте за мной.

– Не бойся, Мария, – поддерживающе улыбнулся мне Боб. – Я с тобой. Все будет хорошо.

Я не боялась. Во-первых, я ничего противоправного не делала, а во-вторых, чего можно бояться в самой демократической стране мира? Мне, скорее, было любопытно, но заботу Боба я все равно оценила.

Внутри комитет по разведке представлял собой настоящий бункер, – сквозь деревянные панели на стенах виднелся серый бетон – и несколько комнат, в каждой из которых могли едва разместиться пять человек вокруг небольшого прямоугольного стола. Сразу после нашего появления в комнату вошли человек пять и сели вокруг маленького стола на принесенных с собою стульчиках. Они представились помощниками сенаторов комитета, сами сенаторы посетить это мероприятие не сочли нужным. Следом вошел мужчина с наушниками и печатной машинкой, которому полагалось вести стенограмму заседания. По какому-то закону в сенате запрещалась аудиозапись разговоров, а потому мужчина все время печатал и иногда останавливал нас, чтобы по буквам записать русские фамилии.

Боб расположился слева от меня. С ним и вправду было как-то спокойнее.

– Итак, давайте начнем. Спасибо вам, Мария, за то, что вы согласились с нами пообщаться, – начала допрос Ванесса.

– Это вам спасибо! – ответила я.

Судя по удивленным лицам сотрудников Комитета по разведке, они ожидали от меня всего – агрессии, возмущения, хамства, оправданий, слез, но не благодарностей.

Заметив вытянувшиеся лица участников допроса, я поспешила продолжить:

– Мне порядком надоели эти гнусные инсинуации в вашей прессе, так что я буду рада рассказать правду о том, как все было и есть на самом деле. Сразу скажу, что Александр Порфирьевич тоже не возражал против нашей беседы. Я позвонила ему, прежде чем передать вам нашу с ним переписку за интересующий вас период – с середины лета 2015 года по январь 2017 года. В нашем общении много личных деталей, того, что обычно обсуждают друзья. Как вы уже видели, мы неоднократно обсуждали вопросы здоровья и благополучия членов наших семей. Прежде чем передать вам такую личную информацию, я была обязана спросить человека, которого это касается напрямую. Меня так родители воспитали, уж не обессудьте. Итак, Торшин не возражает, но я бы просила вас не публиковать эти детали. Все же это личное.

– Конечно, Мария, – закивала одна из участниц допроса. – Вы можете быть спокойны, это же комитет по разведке, посмотрите на эти стены, – она огляделась вокруг бетонной комнаты внутри бункера, – и все люди здесь более чем надежные.

В отношении стен женщина, возможно, была права, а вот в отношении людей – вряд ли. Два с половиной месяца спустя американские медиа взорвались от скандала, возникшего из-за утечки информации по вине одного из сотрудников комитета, директора по безопасности – Джеймса Вулфа, который признал себя виновным в том, что неоднократно сливал секретные сведения своей любовнице из New York Times.

– Спасибо.

– Вы готовы начать?

– Да, конечно. Что вас интересует?

– Давайте начнем с самого начала. Как вы оказались в США? – спросил мужчина в белой рубашке справа от меня.

– Приехала учиться в магистратуре Американского университета в Вашингтоне в августе 2016 года.

– Но это же была не первая ваша поездка в США?

– Совершенно верно. Впервые я приехала в Америку на конференцию Национальной стрелковой ассоциации США весной 2014 года. Это был ответный визит. За полгода до этого, осенью 2013 года, на съезд моей оружейной организации «Право на оружие»,