Алексей Волынец - Жданов Страница 75

Местный уроженец сорокалетний Ахмет Ресмухаметович Исанчурин в годы Гражданской войны служил в Красной армии: агент по развёрстке и отгрузке хлеба, политрук, военком полка по хозчасти. В 1920-е годы учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока им. И.В. Сталина в Москве. В 1929 году стал наркомом просвещения Башкирии. Вторым секретарём Башкирского обкома ВКП(б) работал с 1931 года.

Совсем недавно, на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б), 25 февраля 1937 года Яков Быкин с жаром обвинял Бухарина и Рыкова в «двурушничестве», причастности к убийству Кирова и покушении на убийство Сталина: «Рыков, Бухарин и вместе с ними Томский являются злейшими врагами нашей партии и рабочего класса… Вредителей, которые выступали, организовывали врагов против партии, которые хотят вернуть капитализм в Советский Союз, которые организовывали убийц для того, чтобы убить членов Политбюро и т. Сталина — этих людей надо уничтожить»{230}.

Теперь настала очередь и самого Быкина. Живые воспоминания о ходе и атмосфере октябрьского пленума в Уфе оставил человек, сидевший в зале рядом со Ждановым — Касым Азнабаев, редактор газеты «Башкортостан». Тогда он вёл стенограмму пленума.

«Вот и я, как член Башкирского обкома ВКП(б), — вспоминал спустя десятилетия Азнабаев, — получил извещение, что 3 октября 1937 года в 10 часов утра состоится пленум, который рассмотрит состояние дел в Башкирской парторганизации. Из дома вышел в 9 часов — жил тогда на улице Карла Маркса, 20. Иду не спеша, сворачиваю на улицу Пушкина. Там полно сотрудников НКВД. Тут подбегает одна актриса, хватает за руку: "Кто приехал? Говорят, Сталин". Я отмахнулся: "Не знаю". Решил, что это провокация. Вошёл в здание обкома — везде работники НКВД. Вчитываются, сверяют… Потом объявляют, что пленум будет завтра. Прошёл уже слух: приехал Жданов и со своей канцелярией живёт в спецвагоне на вокзале.

Ночью арестовали всё бюро обкома и многих членов обкома, секретарей райкомов партии.

4 октября. Утро. На улице ещё больше сотрудников НКВД. Вхожу в зал, и меня охватывает странное чувство: из более чем семидесяти членов обкома насчитываю двенадцать… Но зал, на удивление, полон, лица все незнакомые.

Открывается дверь, и в зал входят секретарь ЦК ВКП(б) Жданов, Медведев — новый руководитель НКВД республики, Заликин — будущий первый секретарь обкома партии. Жданов предлагает открыть пленум. Быкин из зала бросает реплику, что пленумом это назвать нельзя, поскольку нет членов бюро и многих членов обкома. Жданов настроен агрессивно. Он игнорирует замечание Быкина. Сам назначает президиум и сам открывает пленум. Заметьте: с Быкина никто ещё не слагал обязанностей первого секретаря Башкирского обкома ВКП(б). Стенографистов нет. Протокол пленума ведём мы — редакторы республиканских партийных газет…»{231}

Открывая пленум, Жданов так объясняет его цель: «Главный вопрос проверки пригодности руководства — как большевик способен и на деле борется за разгром троцкистско-бухаринского блока, ликвидирует шпионаж и диверсию… ЦК постановил снять Быкина и Исанчурина с поста секретарей обкома партии, а пленуму обсудить, потребовать ответа, с пристрастием допросить, почему долго орудовали враги. Пленум должен выявить роль каждого из членов пленума, разоблачить, кто может быть членом пленума обкома. Потребовать от Быкина и Исанчурина правду, а не ссылки на "политическую беспечность". Если кто были подкуплены, завербованы из рядовых коммунистов, нужно рассказать — это облегчит дело»{232}.

Стенографировавший эти слова нашего героя Касым Азнабаев вспоминает: «Жданов даёт слово Быкину, но через 10 минут прерывает его: "Вы лучше расскажите о своей вредительской деятельности…"

Затем Жданов прочитал протокол допроса ранее арестованных — заведующего отделом промышленности Марнянского и заместителя председателя Госплана Дубенского: в Башкирской парторганизации якобы существовали две контрреволюционные организации — троцкистско-бухаринская под руководством Быкина и буржуазно-националистическая, которую возглавлял Исанчурин. Быкин с Исанчуриным создали-де политический блок.

Быкин ответил резко: "Это ложь! Клевета! Пусть те, кто бросили мне такое обвинение, скажут прямо в глаза. Здесь!"

"Вы сами рассказывайте и ведите себя пристойно, не то вас выведут из зала", — ответил Жданов.

"Членом партии я стал раньше вас, товарищ Жданов. В 1912-м".

"Знаю, какой вы деятельностью занимались — шпионили", — почти выкрикнул Жданов.

Вот так начал работу пленум обкома партии»{233}.

Помимо всего прочего, Быкина обвинили, что он вместе с женой создал в республике свою группировку приближённых из старых коллег и знакомых. Там же на пленуме всё это назвали термином, хорошо знакомым современному читателю, — «семья». Несомненно, показательное разоблачение много лет стоявшей у руля республики «семьи» было встречено значительной частью народа не без злорадства и удовлетворения.

В рабочих записях самого Жданова местная партийная элита была охарактеризована следующим образом: «С политической точки зрения — это фашисты, шпионы. С социальной стороны — паршивые, развращённые чиновники»{234}.

Вечером того же 5 октября 1937 года уже бывший первый секретарь обкома Быкин пишет письмо Сталину, начинающееся словами: «Меня тов. Жданов объявил врагом народа…» Письмо Быкину не поможет.

Продолжим воспоминания Азнабаева: «Конец второго дня. Встаёт из зала некто Галеев, инспектор рабоче-крестьянской инспекции Кировского района, и говорит: "Товарищ Жданов! А вы знаете, кто сидит рядом с вами? Азнабаев — он же близкий друг врагов. Он дал положительную характеристику шпиону, националисту Мухтару Баимову, который с августа сидит в тюрьме", — и протягивает Жданову листок. Тот прочитал и грозно посмотрел на меня.

Надо сказать, до этого Жданов довольно благожелательно обходился со мной: он часто курил, когда папиросы кончались, "стрелял" у меня… В общем, оказывал знаки внимания: посмотрит отечески, ну, дескать, давай трудись. Даже во время перекура сказал, вот, мол, нужно выдвигать молодых, таких, как ты. А тут стал грозным. От ведения протокола отстранил и велел пересесть в зал…»{235}

Мухтар Баимов, бывший руководитель Башкирского научно-исследовательского института национальной культуры, знаток арабского и тюркских языков, действительно ранее ездил в Турцию и после ареста обвинялся в «пантюркистских» и националистических настроениях и связях с укрывшимся в Стамбуле лидером башкирских националистов Ахметзаки Валидовым. После всех перипетий недавней Гражданской войны, когда лидеры башкирских исламистов и националистов лавировали между большевиками и Колчаком, такие подозрения не выглядели фантастикой.