Церковь, пасторы и «стукачи» - Герман Гартфельд Страница 7

Нет, он, как «Божий сторожевой пес», перед началом каждого богослужения оценивающе осматривал ряды сидящих, не осмелилось ли какое–нибудь женское существо оставить голову непокрытой. По возможности, Геллер в проповеди часто заявлял, что Христос во время Своего Второго пришествия не восхитит ни одной женщины с непокрытой головой. Дошла очередь и до мужчин: тщательно контролировалось, исчезли ли из верхних карманов их пиджаков авторучки — олицетворение мирских пристрастий. Горе тому, кто хоть на одну йоту отклонялся от его распоряжения! Однажды я попытался объяснить ему точку зрения Тацита, утверждавшего, что Иисус, как Назорей, носил бороду и длинные волосы. Лучше бы я молчал! Он набросился на меня с негодованием:

— Какому–то язычнику ты веришь больше, чем Библии?! Я всегда подозревал в тебе вольнодумца!

Я пытался унять его тем, что выслушивал его мнение, хотя мне и не хотелось этого. Однажды я не выдержал, и ему пришлось выслушать мои возражения по поводу головного убора для женщин. Я пытался объяснить, что у греков, например, женский головной убор также считался атрибутом замужних женщин, которые посредством его отличались от женщин легкого поведения или наложниц. Сегодня же замужняя женщина отличается от блудниц не наличием головного убора, а, к примеру, обручальным кольцом. И снова мои слова вызвали возмущение брата Геллера. Его темные глаза скользнули по мне уничтожающим взглядом.

— Еретик! — воскликнул он.

Сознаюсь, что пример с обручальным кольцом был провокационным. У нас, благочестивых, всякое украшение считалось предосудительным, даже обручальные кольца. Впоследствии мне было очень жаль, что я так рассердил старика.

Тогда я лично еще не был членом церкви и ничего не знал о попытках некоторых пасторов подчинить себе членов своей церкви, а не Христу. Теперь я представляю, как Геллер, преследуя самые благонамеренные цели и сам того не подозревая, попал в подобную ситуацию. Он предавался совершенно иной теории в отличие от теории о расовом разделении, о которой говорится в книге Ездры, Геллер стремился удержать свою паству в зависимости. Со всей серьезностью он предостерегал сестер из молодежной группы:

— Если вы не будете пристойно одеваться, то станете жертвами злых духов, которые могут повергнуть вас и завладеть вами.

При этом он ссылался на шестую главу Книги Бытие.

Однажды я застал свою дочь перед зеркалом, когда она что–то нашептывала. Я прислушался. «О Господи, пусть мои волосы растут до пяток, чтобы ни один злой дух не смог меня обесчестить!» — твердила она. Потрясенный, я молился с ней и попытался показать, что ни Иисус, ни апостолы не имели ничего общего с этим ложным, подлым небиблейским запугиванием, которое применяет Геллер по отношению к молодежи. У Иисуса и Его учеников было лишь одно стремление: завоевать людей для живого Бога. А поклонение в духе и истине, о котором говорит Господь, зависит от внутренней позиции самого человека. Иисус Христос хочет, чтобы мы взращивали в себе плод Святого Духа: любовь, радость, мир и так далее. И уже на основе этих качеств рождаются межчеловеческие отношения. Понимаешь, Ирина? Моя четырнадцатилетняя дочь обвила меня вокруг шеи своими руками и зарыдала: — Папа, я так боялась!

О, Боже! Неужели все усилия инициативной группы за чистоту церковной жизни должны по чьей–то милости зайти в такой тупик? Неужели я должен был оставить мою семью на попирание Геллеру с его крайними взглядами, к тому же, еще подвергаясь риску попасть в тюрьму за неповиновение распоряжениям Всесоюзного Совета ЕХБ? Здесь мое сострадание старому Геллеру достигло своей крайней точки, здесь начиналась ответственность за тех, за кого я был в ответе.

Да, у нас с Геллером, то есть у прогрессивного большинства молодого поколения церкви, были расхождения во мнениях. Слово «прогрессивный» мы понимали иначе, чем оно применялось у нас в политике по отношению к партии. Мы стремились приближаться к Божьей цели, завоевывая людей для Христа и помогая им осознать радость жизни под Его господством. Геллер хотел властвовать, как и всякий пастор, настроенный фарисействовать. Он привлекал людей не к Иисусу Христу, а к себе, навязывая при этом свои уставы. Мы были убеждены (это убеждение я сохранил и до сих пор), что христианские церкви, которые устанавливают свои религиозные правила, в сущности, отдаляются от Господа.

В этом брат Геллер совершенно не хотел согласиться с нами. Уже в ранней церкви возникали трудности, когда молодым христианам разрешалось учить. Так мы, молодые, попросили Антона Миллера поговорить с Геллером, чтобы избежать очередного раскола церкви. Миллер был спокойным, терпеливым человеком, и, помимо своей мудрости, имел также неплохое образование. Лишь позже мы узнали, что он еще до революции закончил Одесскую библейскую школу, не имея особых надежд на служение. Когда Миллер в церкви о чем–нибудь говорил, то делал это очень убедительно и с большой любовью. Для него главным было то, чтобы каждый радовался свободе в Иисусе Христе и жил, как человек, полностью примирившийся с Богом.

Много часов провел он в беседе с Геллером по теологическим вопросам. Результат их беседы был подведен краткой геллеровской фразой: «Миллер — еретик!» На что тот ответил: «К сожалению, мы не пришли к общему мнению».

Родионов, третий пожилой брат, который посещал нашу общину, перед разделением с регистрированной общиной уехал в одну из южных республик Советского Союза, чтобы проведать своих детей. Когда он вернулся и узнал о разногласиях в нашей церкви, о введенных показных правилах, о запрете на женитьбу русской и немца, то, поразмыслив, высказал свою точку зрения:

— Дорогие мои братья, что среди вас происходит? Просто ужасно, как искусно дьявол уводит вас от главной цели, то есть от распространения Благой Вести. Я только что подумал, что ведь распоряжение Всесоюзного Совета — это лишь начало многих болезней в нашей церкви. Можно было предвидеть, что из этого последуют бесконечные упреки и обвинения. Нет, я в этом не участвую. Споры и разделения не решат проблем. Извне община или церковь не может обновиться. Лютер хотел реформировать церковь изнутри, а его отлучение привело к разрыву и обновлению, то есть к реформации непроизвольно возникших раскольников, а не к обновлению всей католической церкви. Результатом так называемой реформации стали бесчисленные расколы. Из благах ли намерений вы отделились от Всесоюзного Совета ЕХБ или вас к этому кто–то принудил, последствия одни — подозрительность и враждебность, которые ведут к обособленности и комплексу «страдальца». Будьте внимательны! Нет, я не могу участвовать с вами в этом. Дай вам, Бог, милости узреть Его Великое Поручение.

Через некоторое