Сергей Кабанов - На дальних подступах Страница 54

В эти же дни мы решили улучшить позиции и в районе восточных островов, перед батареями 30-го дивизиона.

Артиллерия дивизиона Кудряшова часто вступала с противником в бой, помогая 8-й бригаде отбивать атаки на перешейке. Активно воевали 45-миллиметровые батареи на островах Бреншер и Куэн, ведя борьбу против батарей противника на островах. Вальтерхольм, как известно, мы захватили, но почти ежедневно минометы с других финских островов обстреливали позиции нашей батареи на Хесте-Бюссе. Я уж не говорю о положении маленького, меньше квадратного километра, острова Куэн, где на батарею лейтенанта Курносова обрушивался буквально град снарядов. Случалось, финны били по ней прямой наводкой, и все же батарея жила и отлично воевала.

Мы разработали план захвата ближайших к границе базы восточных островов Хесте, Лонгхольм, Вракхольм и Грислом, для чего сформировали второй десантный отряд. В него вошли исключительно добровольцы — матросы 30-го дивизиона и железнодорожных батарей. Опять, формируя отряд, мы почувствовали, что все хотят воевать не у орудия, не на катере, а с винтовкой или, что еще лучше, с автоматом в руке, лицом к лицу с врагом.

Численность отряда была определена в 160 человек, хотя желающих идти в десант оказалось много больше. Мы полагали, а данные разведки это подтверждали, что намеченные для захвата острова противника обороняют не более двух взводов. Генерал И. Н. Дмитриев, на которого было возложено общее руководство десантом, рассчитывал на внезапность. На всякий случай я приказал полковнику Н. П. Симоняку выделить три батареи полевой артиллерии для огневого содействия десанту, если обстановка того потребует.

Командовать отрядом было поручено майору Николаю Сергеевичу Кузьмину, начальнику штаба сектора береговой обороны. Сперва я был против его назначения — не дело посылать начальника штаба соединения командиром усиленной роты. Но сам Кузьмин и генерал Дмитриев уговорили меня — и этому старому командиру, из царских офицеров, которого еще в двадцатые годы я знал командиром дивизиона на форту «Риф», не терпелось пойти в бой.

Кузьмина на форту не любили. При первом знакомстве он и мне показался высокомерным, необщительным, взгляд колючий, усики явно старорежимные. Году в тридцать четвертом я встретил его в Ижорском укрепленном районе начальником штаба отдельного дивизиона: характер тот же, но презрения к окружающим уже нет. Меняются люди, менялись с годами и бывшие царские офицеры. На Ханко это, был уже совсем другой человек, служил он хорошо.

Политруком десанта был назначен Николай Кузьмич Тарасов.

Мы отказались от высадки на Хесте с юга или запада, где наша войсковая разведка отметила несколько дзотов. Высаживаться решили с севера, в тыл гарнизону острова, с тем чтобы после Хесте атаковать и захватить соседние с ним Лонгхольм, Вракхольм и Грислом, Как и при десанте в районе Хорсена, высадку должны были поддержать артиллерия и авиация. Перед истребителями штаб поставил задачу — не только помешать подходу резервов к намеченным для захвата островам, но и не выпустить оттуда неприятельские гарнизоны.

К вечеру 16 июля майор Кузьмин доложил, что все готово в его десантном отряде, и я дал приказ начать действия в ночь на 17 июля.

В три часа утра десантники под командой политрука Н. К. Тарасова завязали бой с гарнизоном на Хесте. Высадка была трудной. Политрук, раненный еще на подходе к острову, выскочил из катера в воду и увлек за собой моряков на штурм берега. Маннергеймовцы отчаянно сопротивлялись, воевали изобретательно, пользуясь коварными приемами. Одну группу наших краснофлотцев они остановили, подняв руки — сдаются. Когда краснофлотцы подошли ближе, «сдающиеся в плен» бросились в стороны: позади них стояли автоматчики, они открыли огонь в упор.

Всю ночь на Хесте горел лес, подожженный вначале нашими снарядами; едва наметился наш перевес в бою, враг сам стал поджигать лес.

Только через сутки после высадки кончился бой за Хесте. К этому времени отряд Кузьмина очистил от противника и три других острова. Убитых солдат и офицеров насчитали шестьдесят, не менее тридцати было уничтожено при попытке уйти с островов вплавь и на шлюпках, много оружия финны утопили, но и трофеи достались значительные: минометы, пулеметы, автоматы «Суоми», которые мы очень ценили, патроны, имущество связи, обмундирование.

У нас было убито 15 десантников, ранено 38, причем восемь тяжело.

Столь долгое и отчаянное сопротивление именно на Хесте объяснялось просто: там гарнизон состоял из кадровых финских пограничников. На других островах служили резервисты, воевавшие, как мы уже убедились, без особого рвения.

Этот бой обезопасил 130-миллиметровую батарею на Хесте-Бюссе: теперь она была надежно прикрыта нашим сильным гарнизоном на захваченных четырех островах.

Противник пока не пытался восстановить здесь положение, и потому бои десантного отряда на восточных островах на этом закончились.

Разумеется, тут же последовала обычная месть за успех десанта — обстрел города, порта и ханковского леса зажигательными и фугасными снарядами.

Транспорты, разгружать которые нам мешал вечером 16 июля огонь финских броненосцев, привезли запас зажигательных снарядов. И мы тоже решили выжигать на переднем крае противника лес. Ответили им тем же, точно копируя их приемы: сперва — удар зажигательными снарядами, через полчаса — фугасными по тому же району. Только нам, конечно, приходилось экономить боезапас, не роскошествовать.

А летчики, ведя тем временем непрерывную разведку и поиск противника на западе и северо-западе, сочетаемую с воздушными боями и штурмовкой, приносили тревожные вести о нарастающей с того направления угрозе.

В районе городка Вестервик на Падваландете — скопление плавучих средств. В районе острова Кимито — три канонерские лодки и шесть боевых катеров. В районе острова Эрэ — три моторно-парусные шхуны, охраняемые восемью катерами.

К этому острову вылетели шесть истребителей И-16 Михаила Тарасовича Леоновича на поиск броненосцев, но нашли там другие корабли. По нашим истребителям огонь из крупнокалиберных пулеметов открыли катера.

Леонович вступил в бой. Шесть раз заходили его истребители, штурмуя катера противника. Все восемь катеров они расстреляли, все три шхуны зажгли. Опять отличился Алим Байсултанов, с присущим ему мужеством штурмовавший шхуны. Крупнокалиберные пули изрешетили весь его самолет, он потерял половину руля глубины; было повреждено шасси. Алим Байсултанов все же долетел до Ханко вместе с товарищами и сумел благополучно посадить израненный самолет.