Красные листья. Восточный альманах. Выпуск восьмой - Нгуен Динь Тхи Страница 5

можно было услышать гораздо чаще, чем теперь. В одном международном иллюстрированном издании, где помещался общий обзор Сингапура, мальчугана с бамбуковой трещоткой называют прелестной деталью городского быта — там он весело приплясывает под трещотку, как посвистывают на бегу мальчишки-посыльные на Западе. На самом деле мальчик возвещает приближение уличного торговца лапшой. Чистый звук трещотки эхом разносится по тихой улице, вызывая в наш век пластики ностальгию по временам дерева и бамбука и знаменуя приход мальчика и торговца, которые проделывают много миль по улицам, чтобы продать несколько мисок лапши.

Мадам Чан покупает две миски лапши: для себя и для своей невестки — бледной молчаливой женщины, которая только что подъехала в своем «пежо», чтобы взять мадам Чан на утреннюю прогулку.

Рынок Танглин, около холодильников, всегда обслуживал иностранцев. Здесь можно купить первосортную баранину и говядину, которыми не торгуют на китайском рынке, и мадам Чан заезжает сюда взять три фунта филейной вырезки.

Рынок расположен в огромном квадратном здании: крепко сколоченные деревянные стойки и прилавки разделены широкими чистыми проходами.

Мадам Чан делает закупки в мясном ряду. Она выражает мяснику свои пожелания с мягкой снисходительностью и одновременно с достоинством раскланивается с женой французского консула. Мадам Чан, истинная гранд-дама, величественно плывет по рынку, оставляя идущей за ней невестке право покачиваться на расходящихся от нее волнах. Рыбу мадам покупает в углу рынка, где на квадратах белого кафеля свалены черные и серебряные груды. Рынок похож в этом месте на черно-белую фотографию. А тот угол, где торгуют птицей и поставлены клетки в рост человека, переполненные живыми темно-коричневыми существами, где воздух напоен зловонием, похож на выцветшее коричневое фото юных лет мадам. Фруктовые ряды — блестящая цветная фотография, освещенная желтыми, как на пленке «кодака», рядами апельсинов «санкист». Мадам Чан покупает австралийский виноград, яблоки из Южной Африки, малайскую корамболу или звездный плод, который при разрезе образует пятиконечную звезду.

В Тионг Бару живет маленькая старушка, которая помогает сыну сводить концы с концами, готовя традиционные сладости на продажу. Невестка везет мадам Чан к маленькому домику, мадам чрезвычайно дружелюбно здоровается со старушкой, и они обмениваются любезностями. В сумку плотно укладываются четырехугольные пакеты из листьев к празднику Девятой Луны, в пакетах клейкий рис и мясо. Мадам Чан сердечно прощается со старушкой, велит невестке отнести сумку в машину, а сама устремляется на рынок Тионг Бару.

Она говорит, что должна купить ниток и длинную «молнию» для нового платья племянницы. На самом же деле она не может отказать себе в удовольствии окунуться в суету этого многолюдного рынка с политым водой полом, втиснутого в узкое пространство на задах оживленной улицы. Шаткие деревянные стойки лепятся здесь одна к другой. Мадам Чан закупает все необходимое, и вдруг внимание ее привлекает мягкая фланель — розовая, с очень красивым рисунком из бутонов розы. Торговцы тканями расположились вдоль забора, отделяющего рынок от улицы. На земле на циновках разложены дешевые хлопчатобумажные и синтетические ткани. Мадам Чан рассматривает облюбованную ткань, щупает, насмешливо улыбается, называет свою цену и в конце концов соглашается на разумный компромисс. Она кладет пакет в свою объемистую сумку, надо сделать подарок младенцу, недавно родившемуся у соседей, и вот она уже снова на улице Тионг Бару.

Напоследок мадам с невесткой заезжают на Старый рынок на Робинсон-роуд. Утро на исходе, рыночная суета постепенно улеглась, и половина стоек уже пустует. Люди небольшими группами спокойно расхаживают под огромным, похожим на кафедральный, куполом, который в начале века венчал Великую выставку, а затем был отправлен морем в этот удаленный аванпост империи. У стойки, украшенной бутафорскими черепашьими панцирями, мадам Чан покупает черепаший суп — прозрачный, ароматный бульон с волокнистыми кусочками мяса. Она переливает его в судок и везет в близлежащую больницу.

В это время дня даже в палаты первого класса посетителей не пускают. Но персонал, который без особого труда запугивает пациентов из палат третьего класса, поддается обаянию красивого голоса и властного тона мадам Чан. Она беспрепятственно проходит в больницу, чтобы навестить своего старого друга, майора Джексона, который выздоравливает после операции.

По установившемуся ритуалу майор Джексон галантно уверяет мадам Чан, что ее приход есть залог его полного выздоровления. Мадам Чан очень довольна и скромно преподносит принесенный суп. Общение с майором отвечает ее глубокому чувству социального и расового снобизма, она разговаривает с ним самым изысканным образом, по-светски кокетничает.

По дороге домой мадам думает о том, что ей нужно сделать после обеда и вечером, при условии, конечно, что друзья предоставят в ее распоряжение машину. Еще ей надо дать указания невестке на завтра.

— Завтра мне нужно к врачу, — многозначительно говорит невестка.

Ты себя плохо чувствуешь? — допытывается мадам.

— Нет. Просто нужно провериться, — еще многозначительнее отвечает невестка.

— Сколько времени? — спрашивает мадам.

— Пожалуй, около двух месяцев.

Мадам Чан велит невестке немедленно ехать домой и отдыхать. Молодой Ронни сейчас в отпуске и вполне может заменить мадам шофера. Невестке больше нельзя садиться за руль. Мадам Чан скажет сыну, чтобы побольше заботился о жене, и каждый раз, когда это будет нужно, отвозил ее к врачу.

Поток мыслей проносится в голове мадам Чан. Невестка больше не кажется ей ни на что не способной — ведь это будущая мать ее внука. Отношение мадам к невестке резко меняется.

Откинувшись на сиденье, мадам размышляет о том, как она приготовит цыпленка с имбирем на кунжутном масле, это очень полезное блюдо. А розовой фланели как раз хватит, чтобы выстлать детскую кроватку. Мадам Чан с удовольствием думает о том, как станет бабушкой.

Катерина Лим

РАССКАЗ ТАКСИСТА

Очень хорошо, мадам. Конечно, мадам, довезу вас вовремя, не опоздаете. Этот путь лучше: меньше движения, меньше заторов. Управимся за полчаса, мадам, не беспокойтесь.

Что вы, мадам? Да, да, уже двадцать лет на такси, мадам. Раньше Сингапур был совсем не тот, что сейчас, — сейчас народу полно, все куда-то спешат. А раньше спокойнее было, не так много такси, машин и автобусов тоже поменьше.

Да, мадам, свожу концы с концами… Так себе… А что делать! Надо много работать, если хочешь пробиться в Сингапуре. Люди, вроде нас, без образования, без денег для бизнеса, должны потеть, чтобы прокормить жену и детей.

Да, мадам, большая: восемь человек — шестеро сыновей, две дочки. Большая семья! Ха-ха! Что хорошего, мадам? Раньше кто думал о сокращении рождаемости? Детей рождалось много, очень много, каждый год по ребенку. Нехорошо. Сейчас лучше. Двое детей, ну, трое — и хватит, и стоп. Наше правительство говорит — стоп!

Мне хорошо, мои уже выросли. Один