Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура Страница 47

Прослышав про мою победу, Хинду-шах и амир Сулейман бежали с пятью тысячами всадников и собрались в заранее намеченном месте, чтобы подготовиться к предстоящему бою с моими воинами. Я узнал об их приготовлениях и решил внезапно напасть на них. Я разделил всех своих воинов на семь частей. Шейх-Али-богадура и амира Джагуй-Барласа я выслал на разведку, начальниками отдельных частей моего отряда я назначил Дауд-Барласа, Сары-Джой-богадура, Хинду-шаха, Ильчи-богадура, Али-Ясаури и Махмуд-шаха.

В это время ко мне пришло известие, что мои враги, собравшись вместе, сами решили напасть на меня. Я стал также собирать моих воинов и готовить их к бою в степи Кузы. Наконец мы издали увидели, что к нам приближаются неприятельские отряды.

Я заметил, что враги идут несколькими отрядами, и приказал вступить в бой моим передовым отрядам, которые находились на правом и левом флангах; на поддержку им я выслал еще много воинов. Бой был кровопролитный и продолжался с утра до вечера. Я сам с несколькими богадурами без страха ринулся в бой.

С помощью Аллаха мне удалось рассеять моих врагов, как дым. Я взял много пленников и овладел большим количеством оружия. Я горячо благодарил Аллаха за дарованную мне победу. Мои воины преследовали беглецов и многих врагов захватили в плен.

[Пленник Тимура, Аль-Джой-Ту, султан Толканский]

Среди пленников оказался Аль-Джой-Ту, султан Толканский. Увидав меня, он сказал, что из благодарности он был предан амиру Хусайну и служил ему, а теперь он готов служить мне с такой же преданностью, если я того пожелаю.

– Если же ты не пожелаешь принять меня к себе на службу, – добавил он, – и находишь нужным казнить меня, то пусть так и будет.

Я поспешил ободрить Аль-Джой-Ту и хвалил его храбрость. Некоторые из моих амиров советовали мне убить Аль-Джой-Ту, но я не согласился, а напротив, обласкал его, назначил его начальником отдельного отряда, пожаловав ему грамоту. Он был в восторге от моего великодушия. Впоследствии Аль-Джой-Ту, султан Толканский, оказал мне столько важных услуг, что невозможно всех их перечислить.

Таким образом я прогнал воинов амира Хусайна.

[Чакыр-богадур занимает Самарканд; успешный бой Тимура с воинами Чакыр-богадура]

Чакыр-богадур занял Самарканд; чтобы задержать его там, я выступил по направлению к Самарканду. Я написал письмо Чакыр-богадуру, в котором приглашал его добровольно подчиниться мне. Я обещал ему в награду за преданность сделать его амиром, но Чакыр-богадур ответил мне, что он предан амиру Хусайну и безмерно благодарен ему за все его милости.

«Если я изменю амиру Хусайну, – писал Чакыр-богадур, – то кто же мне после этого поверит?»

Я не мог не похвалить такой преданности Чакыр-богадура своему повелителю.

Я подошел к Самарканду; оттуда вышел с воинами Чакыр-богадур и вступил в бой с моими отрядами. С первого же удара мне удалось обратить в бегство воинов неприятеля. Ак-Тимур преследовал их до ворот города и даже отнял у Чакыр-богадура его пояс[185].

[Амиры Кай-Хисрау-Джиляны и Баграм-Джалаир возвращаются служить к Тимуру]

После победы я оставался некоторое время на одном месте. Мне сообщили, что богадуры, преданные амиру Хусайну, пришли из области Кушь и заняли Мачук, а сам он двигается сзади. Я собрал на совет своих амиров и обсуждал с ними, что делать дальше. Я перешел реку Джайхун и в четыре перехода достиг Ходжента.

Амир Хусайн особенно не любил двух своих амиров, и оба они знали об этом. Это были Кай-Хисрау-Джиляны и Баграм-Джалаир, которые раньше бежали от меня и стали служить амиру Хусайну. Оба они, зная нерасположение к ним амира Хусайна, прислали мне письмо; они писали, что обратились за помощью к хану Джете, получили от него семь тысяч всадников и прибыли в Ташкент, чтобы служить мне, они ждут меня в Ташкенте.

Я поспешил двинуться в Ташкент; Кай-Хисрау-Джиляны устроил мне торжественную встречу и богатое угощение. Я пробыл в Ташкенте целый месяц. Амир Кай-Хисрау-Джиляны был женат на дочери умершего хакана Джете, Туклук-Тимура; у него была дочь, которую я сговорил за своего сына, Мухаммед-Джехангира. Амиру Баграм-Джалаиру я предложил служить у меня.

[Тимур ведет успешный бой с воинами амира Хусайна в Джехан-шахе]

В это время до меня дошли вести, что амир Хусайн остановился в Гираке и Яйлаке. Мне сообщили, что амир Хусайн приказал двенадцати тысячам воинов напасть на меня. Я немедленно выслал вперед Малик-богадура с тремя тысячами всадников. Я прибыл с воинами в Джехан-шах и рассеял в разные стороны наступавших на меня воинов. В бою я захватил большую добычу и много оружия и разделил все между своими воинами. Кай-Хисрау-Джиляны вскоре тоже присоединился ко мне.

[«Могольское» знамя Тимура устрашает воинов Малик-богадура]

С общего совета мы остановились в местности Варак и оттуда тремя отрядами двинулись дальше. Чтобы навести страх на врага, мы распространили слух, что пришли моголы, и распустили могольское знамя[186]. Так мы догнали Малик-богадура. Увидя могольское знамя, войска Малик-богадура в страхе бежали и присоединились к амиру Хусайну. Я одержал таким образом полную победу и ушел в местность Рабат-Малик. Там амир Кай-Хисрау-Джиляны торжественно встретил меня и поздравил с победой.

[Неудачная попытка амира Хусайна встретиться с Тимуром]

Мы расположились на отдых и хотели отпраздновать как следует наши победы над воинами амира Хусайна, но вскоре пришла весть, что, по слухам, амир Хусайн устыдился своей вражды ко мне и приближается ко мне. Я тоже двинулся к нему в местность Барсын. Стоял сильный холод, и выпало очень много снегу; я узнал, что амир Хусайн возвратился назад, повернул поэтому и я и провел зиму в Ташкенте.

[Муллы Ташкента, Андиджана и Ходжента пытаются примирить амира Хусайна с Тимуром]

Наступило лето. Я собрал на совет своих амиров и решил послать хану Джете богатые подарки и просить у него помощи. Хан прислал мне в помощь десять тысяч всадников.

Амир Хусайн узнал, что ко мне прибыла большая помощь от хана Джете. Он написал мне письмо, снова клялся Кораном, что никогда ничего не предпримет против меня, и просил меня помириться с ним. Муллы из Ташкента, Андиджана и Ходжента принесли ко мне и Коран[187], на котором амир Хусайн клялся искренне примириться со мной. Муллы, со своей стороны, просили меня не отвергать настойчивой просьбы амира Хусайна и помириться с ним.

Я подробно рассказал муллам все, что раньше было между мною и амиром Хусайном; я передал, что амир Хусайн один раз изменил уже клятве, которую он дал на Коране. Тогда муллы дали мне совет: не решать пока вопроса о примирении, позволить им самим погадать по Корану и поступать так, как откроется. Из гадания вышло, что мне следует примириться с амиром Хусайном. Я дал тогда свое согласие на примирение и со всеми амирами двинулся по направлению к Самарканду, чтобы увидеться там с амиром Хусайном.