Алина Зиолковская - 50 знаменитых любовниц Страница 47

«Ожившая статуя», «божественная босоножка» Айседора Дункан была вдохновительницей многих великих творцов. Ей посвящали свои строки М. Волошин, С. Соловьев и многие другие поэты и писатели. «…Она о недосказанном. В ее улыбке — заря. В движениях тела — аромат зеленого луга. Складки туники, точно журча, бились пенными струями, когда она отдавалась пляске вольной и чистой», — так писал о танцовщице А. Белый. В молодости Айседора была частой гостьей в студии талантливого художника Эжена Каррьера, который сказал о ней: «Эта молодая американка произведет революцию в мире!» Для гениального Родена Дункан стала не только источником вдохновения, но и объектом сильной, пусть и мгновенной, страсти. Свою первую встречу с прославленным скульптором Айседора откровенно описала в автобиографии: «Он начал мять все мое тело, словно оно было из глины. Из него излучался жар, опалявший и разжигавший меня. Меня охватило желание покориться ему всем своим существом, и действительно я бы поступила так, если бы меня не остановил испуг, вызванный моим нелепым воспитанием. Как жаль! Как часто я раскаивалась в этом ребяческом ложном понимании, которое лишило меня случая отдать свою девственность самому великому Пану, могучему Родену. Я встретилась с Роденом лишь спустя два года… Впоследствии в течение многих лет он был моим другом и учителем».

Ее не стало сентябрьским днем 1927 г. «Прощайте, мои друзья! Я иду навстречу славе!» — это были последние слова великой артистки. Через несколько минут Айседора Дункан погибла, задохнувшись в петле своего длинного шарфа, намотавшегося на колесо машины, в которой она ехала. Трагедия произошла в Ницце, где находилась знаменитая студия танцовщицы. «Женщина-сенсация, женщина-миф, первая вакханка модерна, последняя нимфа Ионии»… Она промелькнула словно комета, успев оставить после себя шлейф домыслов и загадок. В памяти людей Айседора Дункан навсегда останется первой звездой восходящей танцевальной эпохи XX столетия и великой женщиной, которая беззаветно дарила миру свое прекрасное искусство и свою любовь.

Дьяконова Елена Дмитриевна (гала)

(род. в 1894 г. — ум. в 1982 г.)

В историю искусства вошла как муза сюрреалистов, источник вдохновения Поля Элюара, Сальвадора Дали, Макса Эрнста и других художников и поэтов.

Елена Дмитриевна Дьяконова, вошедшая в историю мировой поэзии и живописи под именем Гала, принадлежит к тем особенным женщинам-музам, которые не просто вдохновляли великих творцов, но и имели на них невероятное влияние, помогая ярче и полнее раскрыться их таланту. Поль Элюар, Макс Эрнст и Сальвадор Дали называли ее своей «единственной музой, гением и жизнью». Свой жизненный путь Гала выбрала сама. Это был путь женщины, существование которой определялось судьбой избранного ею мужчины. Но Гала никогда не была пассивной и смиренной спутницей жизни гения. «Рецепт этой музы прост, но действие его намного эффективнее, чем у обычных муз, — писала ее биограф Доминик Бона. — Гала недостаточно того, что она вдохновляет художника, — она укрепляет его веру». Для любимых ею мужчин она была «мотором, дающим им возможность летать». Внутренняя сила этой женщины заставляла их поверить в свое дарование и творить, возносясь к вершинам совершенства. Силой и самой большой слабостью Гала всегда была любовь. Без любви она чахла и, как сама говорила, превращалась в «пустячок». По мнению Д. Бона, «любовь для нее является насколько физической, настолько и духовной, она для Гала священный культ. Гала решила себя ему посвятить и делала это со всей преданностью, на какую была способна». Всю свою долгую жизнь эта незаурядная женщина жила любовной страстью, и именно она давала смысл ее существованию.

Та, которой суждено было стать «одной из ключевых фигур на перекрестке искусства и секса», родилась на берегу Волги, в татарской столице Казани. С давних времен на Руси женщины из Казани имели легендарную репутацию: султаны рекрутировали их в свои войска, так как считали, что в сладострастии им нет равных.

Мать Елены Антонина, в девичестве Деулина, имела четверых детей. После смерти мужа Ивана Дьяконова, который был чиновником в министерстве сельского хозяйства, она вторично вышла замуж. Московский адвокат Дмитрий Ильич Гомберг заменил ее детям родного отца. Елена искренне любила своего отчима и даже взяла себе в отчество его имя. О своем казанском и московском детстве, да и вообще о России Гала никогда не вспоминала. Она была очень скупа на откровения о своем прошлом. Уехав из России 20-летней девушкой, Гала мало интересовалась родиной и посетила ее лишь однажды, много лет спустя. Рано и бесповоротно лишившись уз, связывающих ее с семьей, она всю жизнь утверждала, что ей не свойственна ностальгия. «Я не имею никаких воспоминаний ни о чем», — говорила Гала.

Впервые она надолго покинула свою семью в 1913 г., отправившись лечиться от туберкулеза в один из самых дорогих пансионатов Швейцарии. Хотя врачи утверждали, что болезнь Гала находится в зачаточном состоянии и у нее есть шансы на выздоровление, в то время она часто думала о смерти, полагая, что дни ее сочтены. Возможно, этим объясняется неукротимая жажда жизни Гала, которая, несмотря на внешнюю суровость и строгость этой женщины, всегда отличала ее.

Нелюдимая, раздражительная, сдержанная до холодности, одинокая девушка — такой была 19-летняя Елена Дьяконова, когда приехала в Швейцарию. Оказавшаяся надолго отрезанной от семьи и предоставленная самой себе, она осталась наедине со своим недугом. Называя себя, девушка представлялась окружающим не Еленой, а Гала, делая ударение на первом слоге. Так называла ее мать, а имя Елена, которое дал ей отец, осталось лишь в документах. Странное имя Гала, такое редкое, что кажется выдумкой, отличало девушку от других, делало ее особенной. Для нее было немаловажно знать, что «так не называют больше никого».

В санатории Гала встретилась с Эженом Гренделем, известным в истории как поэт Поль Элюар. Невинный флирт молодых людей положил начало настоящему чувству. Нежные любовные послания, совместные прогулки, чтение романов и стихов делали их счастливыми. Объединенные радостью жизни, влюбленные забывали о том, что больны. Русский акцент и черные колдовские глаза Гала делали ее экзотичной и притягательной для хрупкого 17-летнего юноши. Для него, еще совсем мальчишки, Гала — «уже почти женщина». С первых дней романа с юным поэтом она поняла, что перед ней необыкновенный талант. Этот волшебный дар распознавать божественную искру в мужчинах Гала сохранит на всю жизнь. Но она умела не только безошибочно почувствовать в человеке особый дар, а и «побудить его обладателя развиваться, стремиться к совершенству, к вершинам творчества». Можно сказать, что благодаря встрече с этой необыкновенной женщиной состоялось рождение Эжена Гренделя как поэта. «Два этих события неотделимы друг от друга, — писала Д. Бона, — как если бы любовь к Гала пришла к нему через поэзию и любовь к поэзии через Гала». Для Элюара она стала не только музой, но и самым пристальным критиком, самым первым и самым внимательным слушателем. Ей, разделяющей все его творческие порывы, поэт отныне будет посвящать свои самые сокровенные мысли. «Тело ее — золотая поэма, Бесстрастное, роскошное и гордое, презирающее собственную плоть», — писал Грендель. Образ этой русской со странным именем стал для юного поэта излюбленным фантазмом. В его мечтаниях она представала не 19-летней целомудренной девушкой, а чувственной женщиной: «неуловимой», «манящей», «презрительной», «бесстрашной».