Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин Страница 42

благосклонны к ней и в дальнейшем[242]. Еще в Шиноне Жанну на некоторое время вверили попечению метрдотеля и лейтенанта Рауля де Гокура, Гийома Белье, в последствии ставшего бальи Труа, когда город был возвращен под власть Карла VII. Одним из пажей Жанны стал Луи де Куте, который в 1429 году, в возрасте пятнадцати лет, поступил на службу к Гокуру. В свите Девы также состоял уже упоминавшийся Жан д'Олон, "доблестный и знатный оруженосец", "благоразумный и мудрый", чьи связи с Гокуром и Ла Тремуем доказаны.

Богословская и каноническая экспертиза Жанны началась, похоже, в Шиноне: герцог Иоанн Алансонский в своих показаниях  в 1456 году упоминает о том, что в дознании участвовали Жерар Маше, Юг де Комбарель, епископа Пуатье, Гийом Форестье, епископ Магелона, Пьер де Версаль, будущий епископ Мо, и некий магистр Пьер Морин. Дознание можно было бы продолжить и Шиноне, но Карл VII по какой-то причине решил отправиться в Пуатье, и Жанна его сопровождала или, возможно, приехала туда на несколько дней раньше. Не исключено, что королева Мария и королева Иоланда также находились в Пуатье.

Этот город, даже не имея Университета (он был основан только в 1432 году), был интеллектуальной и судебной столицей Буржского королевства. Война была от Пуатье еще далеко, и можно было спокойно разобраться в вере и морали этой смущающей незнакомки. Известно, что Жанна д'Арк с начала марта проживала не в замке или при королевском дворце, а в Отеле де ла Роз, доме Жана Рабато, адвоката короля по уголовным делам в Парламенте Пуатье и бывшего прокурора герцога Беррийского в Парижском Парламенте.

Затем, не без одобрения короля, были назначены церковники, отвечавшие за изучение с богословской точки зрения верований Жанны. Все они, конечно же, были преданными сторонниками Карла VII. Некоторые из них, получившие образование (и весьма хорошее) в Парижском Университете и бежавшие из столицы в 1418 году, должно быть до сих пор чувствовали себя изгнанниками. Среди этих экспертов, этих "великих и мудрых клириков", были следующие лица:

― канцлер Рено де Шартр, роль которого, несмотря на его положение, в этом деле была незначительной;

― Пьер де Версаль, монах Сен-Дени, который покинул Париж в 1418 году и сначала нашел убежище в аббатстве Сен-Мешен, в марте-апреле 1429 года был аббатом Тальмона в Пуату, а чуть позже стал аббатом Сен-Мартиаль в Лиможе;

― магистр Жан Ламбер, доминиканец, профессор теологии, впоследствии ставший первым ректором нового Университета Пуатье;

― Гийом Ле Мэр или Ле Марие, каноник Пуатье, бакалавр теологии;

― Жан Эро, профессор теологии;

― Гийом Мери, доминиканец, профессор теологии, который 1 марта 1429 года получил от города Пуатье 20 турских ливров "на проповеди добрых доктрин и учения веры", которые он проводил в прошлом и продолжает "каждый день жителям города";

― Пьер Тюрелюр, будущий епископ Диня (1445–1466), который 3 февраля 1432 года в соборе Сен-Пьер-де-Пуатье произнес "выдающуюся и торжественную" проповедь, чтобы продемонстрировать преимущества создания Университета в этом городе;

― Пьер Сеген, кармелит, известный как Сеген Кузен, профессор теологии, ставший деканом теологического факультета Университета Пуатье;

― Матье Менаж, который в 1432 году также присутствовал при учреждении Университета Пуатье;

― Журден Морен, сокурсник Пьера де Версаля, которого Жерар Маше назвал после его смерти "великим светилом теологии";

― Гийом Сеген, или Сеген Сеген, доминиканец, который через много лет будет свидетельствовать на реабилитационном процессе Жанны;

― Жан Рафенель, духовник королевы Марии, а в прошлом духовник герцога Беррийского.

Также, по крайней мере в начале, присутствовал Гобер Тибо, будущий королевский конюший, но он был делегирован Жераром Маше в город Блуа по вопросу сбора субсидий. Таким образом дознание проводила большая и заслуживавшая всяческого доверия команда профессионалов.

Допрос Жанны проходил в доме Жана Рабато. Он был жестким и преднамеренно предвзятым, поскольку на дознавателях лежала большая ответственность, ведь дело, объявленное как чрезвычайно важное, могло обернуться полным фиаско. В результате дознания был составлен реестр, который не сохранился и содержание которого нам неизвестно, но на который Жанна д'Арк несколько раз ссылалась во время суда и даже просила прислать копию в Руан.

Реестр, о котором идет речь, скорее всего был передан королю вместе с отчетом комиссии. Давал ли он Карлу какие-либо рекомендации? В неизвестную дату, которую мы можем гипотетически отнести к апрелю, был составлен короткий отчет на французском языке, который намеренно был распространен по стране. В нем в тщательно продуманных выражениях было кратко изложено "мнение докторов, о котором просил король, относительно факта посланной Богом Девы". Таким образом, статус Жанны был сразу же признан. В отчете было сказано, что в этой "необходимости", то есть в очень сложном контексте событий, учитывая чаяния "бедного народа", король не должен "отвергать Деву, которая утверждает, что она послана Богом, чтобы ему помочь", "несмотря на то, что ее обещания [а не пророчества] касаются дел человеческих". Однако он не должен относиться к тому, что она говорит слишком легковерно, а испытать ее двумя способами. Во-первых, "расспросить о ее жизни, вере и намерениях", и во-вторых попросить предоставить "знак по которому можно судить, что она послана Бога". Таким образом, был официально запрошен некий знак, как неоспоримое доказательство ее миссии.

Далее в отчете говорится, что король, с момента появления упомянутой Девы при дворе, тщательно наблюдал за ней и узнавал о ее рождении, жизни, моральных качествах и целях. Он держал ее при себе в течение шести недель, представляя ее самым разным людям: прелатам, монахам, военачальникам, вдовам и другим, кто пожелал с ней встретиться. В Деве все эти люди не увидели ничего плохого, а только хорошее: смирение, девственность, преданность, честность, простоту. "О ее рождении и жизни рассказывали много удивительных вещей" (по-видимому, легенды уже расцветали пышным цветом). Что касается некоего божественного знака, то она ответила королю, который задал ей вопрос по этому поводу, "что перед городом Орлеаном она его явит", и ни раньше, и ни в другом месте, "потому что так ей повелел Бог". Учитывая все эти соображения, король, принимая во внимание постоянство и настойчивость, которую она проявила, а также настоятельные просьбы отправить ее в Орлеан, "чтобы явить знак божественной помощи", посчитал, что не должен препятствовать ей отправиться туда с его войсками, но "должен с честью проводить ее в надежде на Бога". Отвергнуть Деву, отказаться от ее помощи, когда в ней не было и намека на зло, означало выказать недоверие Святому Духу и сделать себя недостойным Божьей помощи. О голосах и видениях, о которых Жанна, несомненно, рассказала дознавателям упомянуто не было.

Мнение докторов, осторожное и, тем не менее, позитивное, в соответствии с богословской концепцией того времени, следовало укоренившейся традиции отношения Церкви к пророчествам или предполагаемым пророчествам. В общем, королю было предложено, как мы бы сказали сейчас, взять всю ответственность на себя.

Сбор армии

Период между началом дознания в Пуатье и прибытием Жанны д'Арк в Блуа 25 апреля 1429 года, или чуть раньше, был отмечен несколькими параллельно произошедшими и независящими друг от друга событиями. В это время