Дочь самурая - Эцу Инагаки Сугимото Страница 40

Так, однажды Мацуо несколько вечеров кряду задерживался на работе. Мне нездоровилось, и матушка убеждала меня, что незачем сидеть и ждать его возвращения. Меня это очень смущало, поскольку в Японии жену, которая спит, пока её муж работает, сочтут недостойной лентяйкой. Вечер за вечером я лежала с открытыми глазами, гадая, кого же мне слушать — мою далёкую родную мать, которая знала японские обычаи, или досточтимую новую матушку, объяснявшую мне, как принято поступать в Америке.

Другое недоразумение возникло, когда матушка уехала на неделю на похороны родственника. Наша горничная Клара слышала, что Японию называют страной цветов вишни и, желая мне угодить, как-то раз испекла к ужину вишнёвый пирог. В Японии вишни сажают исключительно ради цветов, как розы в Америке, и я никогда не видела ягод вишни, но пирог, который поставили передо мною, чтобы я разрезала его и подала, источал восхитительный аромат.

— Что это? — спросил Мацуо. — А, вишнёвый пирог! Кислятина. Не люблю.

Ни одна японская жена никогда не прикоснётся к блюду, которое не нравится её мужу, — не позволит себе такой дерзости, — так что я отослала чудесный пирог на кухню. Но душой я последовала за ним, и ни одному пирогу, какие я видела с тех пор, не под силу сравниться с тем восхитительным воспоминанием.

Клара всё время старалась как-то меня порадовать, и однажды я спросила Мацуо, что можно ей подарить. Он ответил, что в Америке всегда рады деньгам, я выбрала новую купюру, завернула её в белую бумагу, как принято в Японии, и написала: «Это за пирог».

Как смеялся Мацуо!

— В Америке деньги можно давать открыто, — пояснил он.

— Но это же только для нищих, — встревоженно возразила я.

— Чушь! — ответил Мацуо. — Американцы считают деньги эквивалентом услуг. Духовной ценности деньги не имеют.

Я немало размышляла над его словами, ведь японцы обожают выражения благодарности, пусть даже неискренние.

Мне нравились наши слуги, но они не переставали меня удивлять. Матушка была сама доброта и с горничной, и со слугой, который работал в усадьбе, но не интересовалась ими от всего сердца, а они не питали бескорыстного интереса к нам. У нас дома в Японии слуг считали младшими членами семьи, они делили с нами скорби и радости, а мы в ответ искренне интересовались их делами. И это вовсе не означало неуместного панибратства. Всегда существовал незримый порог, и ни один слуга его ни разу не переступил, поскольку слуга в Японии гордится своим ответственным положением. Клара исполняла обязанности как положено, но радости искала и находила вне нашего дома, и в те дни, когда после обеда она была «выходная», она по утрам трудилась с таким изумительным усердием, что было ясно: ей не терпится поскорее освободиться. Я невольно сравнивала её с кроткой вежливой Тоси и её учтивыми прощальными поклонами.

С другой стороны, Клара делала для нас такое, чего в Японии я не стала бы ждать ни от одной служанки — кроме разве что моей няньки. Однажды я услышала, как Мацуо крикнул ей беззаботно: «Клара, будь добра, вынеси эти ботинки на кухонное крыльцо, чтобы Уильям почистил», и поёжилась от чувства, близкого к ужасу. В Японии подобную просьбу к слуге — за исключением того, в чьи обязанности входит чистить сандалии, — сочтут оскорблением, но Клара взяла ботинки и, весело напевая, унесла на крыльцо. Жизнь в Америке меня озадачивала.

В Японии всех девушек учат хозяйствовать, и мне, разумеется, было интересно наблюдать, как ведут хозяйство в моём американском доме. Матушка поощряла моё любопытство, говорила, что только пытливый ум способен учиться, а Клара всегда терпеливо объясняла, что к чему, «милой маленькой миссис Сугармотер». Больше всего меня интересовала кухня, но утварь была очень тяжёлая, висела чересчур высоко, до полок мне было не дотянуться, и когда я пыталась что-нибудь сделать, у меня ничего не получалось. Впервые я посочувствовала иностранцам в Токио, которые, по слухам, частенько жаловались, какое всё крохотное и неудобное. Одна из моих однокашниц рассказывала нам забавные истории о семье иностранцев, которым её отец сдавал дом. Главе семейства приходилось наклонять голову всякий раз, как он переступал порог, а жену его ужасало, что служанка режет овощи на низеньком столике, за малым не на полу, и моет посуду без мыла. Все девочки в школе сочли эту даму чудачкой, ведь мы полагали, что мыло нужно иностранцам затем же, зачем нам мешочки с рисовыми отрубями: исключительно чтобы помыться. Но теперь я увидела, что Клара на кухне не жалеет ни мыла, ни кипятка, и осознала, что это необходимо, поскольку в американских блюдах много и сала, и растительного масла. Мы-то в Японии едим в основном овощи. А для рыбы у нас отдельная посуда, и её мы моем золой.

Как-то в пятницу — в этот день обычно делали уборку — я вошла в свою комнату и с удивлением обнаружила, что Клара натирает мой комод масляной тряпочкой.

— Что вы делаете? — спросила я Клару.

— Да вот чуть-чуть убираюсь, миссис Сугармотер, — ответила она.

Намазать вещь чем-то липким, чтобы она стала чистой, мне показалось немыслимым. Однако позже я оглядела комод и обнаружила, что он сухой, блестящий и действительно чистый, — и удивилась ещё больше. В японских домах дерево — ни внутри, ни снаружи — не вощат, не красят и не маслят, мебель для сохранности кроют разве что лаком, а моют горячей водой. Таки и Кин каждый день протирали всё дерево в доме тряпкой, смоченной в горячей воде; служанка утром и вечером протирала каждое наше крыльцо, наклонившись, возила горячей тряпочкой туда-сюда, из конца в конец крыльца вдоль половиц. Постепенно крылечки стали такими тёмными и блестящими, что в них отчётливо отражался каждый, кто по ним проходил, а поскольку в уличной обуви на них не ступали, крылечки долгие годы сохраняли атласный блеск.

Я всегда интересовалась хозяйством, но уборка меня решительно завораживала. Я переходила следом за Кларой и Уильямом из комнаты в комнату, с изумлением и восторгом наблюдала за их работой. Я и подумать не могла, что толстое сукно, устилавшее наши полы целиком, так ловко вмещавшееся в углы и обходившее выступы, на самом деле прибито и его можно снять, вынести во двор и вычистить. Для этого требовалось двое слуг. В Японии полы застилают циновками, укладывают их сплошь, как костяшки домино в коробочке, но каждая из циновок размером всего