Только хорошее - Ольга Остроумова Страница 33

Миша хорошо закончил школу, и было совершенно ясно, что он абсолютный гуманитарий. Куда поступать?

— Я решил на историко-филологический в РГГУ.

— А почему не в МГУ тогда?

(Я-то только МГУ знала.)

— Я сравнил — в РГГУ мне преподаватели нравятся больше.

Хорошо. Как-то я нашла Михаила Абрамовича Давыдова — очень известного крупного историка. Знала, что он репетиторством подрабатывает. Звоню.

— Это Остроумова Ольга Михайловна, возьмите, пожалуйста, моего сына!

— Вообще-то я актерских детей не беру…

…Они дружат с Мишкой до сих пор! Однажды Михаил Абрамович сказал мне «Знаете, Миша — исключение. Я даже Вам благодарен за него. Есть умники, а есть — умные. Вот Миша — умный». Просто замечательно!

И сын поступил в РГГУ на истфак. Вместе с ним поступал Женя Трефилов.

ЖЕНЯ ТРЕФИЛОВ

Он был слепой. Не от рождения, лет с двенадцати — так трагически неудачно упал с дерева. Молодой человек, немногим старше Мишки. Из какого-то поселочка, рядом с Егорьевском. Мы тогда не знали еще, что в жизни моего сына появился самый его лучший друг. Где-то на втором или на третьем курсе Миша сказал:

— Знаешь, мам, вот из всего нашего курса если кто и будет историком, то это Женя Трефилов.

— Ну а мы?

— Ну а мы — не знаю.

Когда в театре у меня узнавали на каком факультете учится Миша, и узнавали, что на историко-филологическом, то, как правило, удивлялись:

— Да? А где же потом работать? Чем зарабатывать будет?

— Не знаю, не спрашивайте.

Я сама не понимала, чем в те годы гуманитарий может зарабатывать. А потом, Мишка человек невероятно талантливый, но иногда с некоторой ленцой. И это просто чудо, что у него появился такой друг, как Женя. Целенаправленный, с невероятным чувством юмора, энциклопедически образованный, совершенно прелестный! Он первый из всех защитил кандидатскую диссертацию. Да такую, что все педагоги ахнули — она тянула сразу на докторскую! Выпустил в ЖЗД книжку про Емельяна Пугачева. Я спрашиваю:

— Жень, а что про Пугачева? Мы же все знаем.

Он хохочет:

— Это Вы по школьной программе, что ли, все про него знаете?

Книжку я прочитала просто взахлеб! Сейчас Женя преподает в Высшей Школе Экономики. Студенты его обожают. Да его все обожают!

Женя Трефилов — это тоже урок для меня. Когда рядом с тобой такой человек, со сложной судьбой, с тяжелым недугом, не просто чего-то добивается, а вот по-настоящему любит свою работу, это как-то и тебя поднимает, подтягивает. Я благодарю провидение за то, что у моего сына такой друг. Причем, они оба литературно одаренные. Просто замечательно! И пишут все время вместе. Сценарии, рассказы… Счастье.

Миша закончил свой историко-филологический, поработал где-то с год корреспондентом на радио «Эхо Москвы», а потом вдруг говорит:

— Мам, хочу поступать на высшие режиссерские курсы к Владимиру Ивановичу Хотиненко.

И поступил. Проучился два года, снял диплом — короткометражку, очень ученическую. Ну, такой первый опыт. Ее не зачли. (Сейчас, когда он сделал полнометражный художественный фильм «Подлец» по совместному сценарию с Женей Трефиловым я предлагала:

— Миш, почему ты диплом не получишь? Фильм — то точно зачтут.

— Да никому не нужны эти «корочки»!)

Вообще, он очень разносторонне одаренный человек. Попробовал себя как актер (мы с Олюшей и с ним вместе играли спектакль в антрепризе у Оли Шведовой). Поставил в Эрмитаже «Лельку и Миньку» — такой легкий, чудесный, воздушный спектакль! Правнучка Зощенко подарила ему книжку и сказала, что это вообще самый лучший спектакль по «Лельке и Миньке» из всех, которые она видела. Вместе с Оленькой они сделали там же в Эрмитаже «Леди Макбет в Школе клоунов» по Лескову. Сейчас снова пишут с Женей Трефиловым сценарий для фильма. Вместе с сыном мы готовимся к выпуску спектакля в моем театре.

Когда-то Карен Георгиевич Шахназарову которого Миша работал на «Белом тигре» ассистентом режиссера, сказал мне: «У Мишки один недостаток — он не умеет открывать дверь ногой». И это действительно так. Миша всегда и во всем — для других. Для своей чудесной семьи; Лиечки и троих деток. Для друзей. Для Оли. Вот случились у меня проблемы с сердцем — делали стентирование. Кто был со мной? Мишка. Мишка отвез в больницу. Мишка ждал, когда закончится операция. Мишка сидел там со мной. Мишка и домой забирал. Все — Мишка. Вот эта его ответственность за других представляется мне такой остроумовской ниточкой, которая тянется от дедушки к папе, от папы к Мише Ниточка альтруизма. Из нас всех только Люся — моя средняя сестра, точно такая [1].

РОДНЫЕ

«Когда я в детстве убегала навстречу солнышку-лугам

Мне мать напутствие шептала, всегда смешившее меня:

«Не расплескай, не расплескай же ты чашу веры и добра».

А юность так всегда упряма, не верит мудрости седин

Вослед смотрела грустно мама, глазами полными мольбы.

«Не расплескай же, не расплескай же ты чашу веры и любви»

Живу, себе не изменяя, чужих не меряя одежд.

И с болью в сердце провожаю друзей

За их земной рубеж.

Не расплескать, не расплескать бы мне чашу веры и надежд».

Разбираю архив и вдруг нахожу вот эти Люсины стихи. Боже мой, Люська! Моя Люська! С которой мы бегали в детстве на кладбище читать книжки. Сестренка моя, которой уже под восемьдесят. Как же я могла забыть, что она писала такие чудесные стихи. Еще и акварельки рисовала. Прелестные абсолютно. Я-то могла только «палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек», а она… Звоню ей в Куйбышев:

— Люся, я нашла твои стихи! Ты самая талантливая из нас!

— Боже мой, откуда они у тебя?

Читаю ей вслух ее же строчки, реву, вместе ревем! А потом вместе и хохочем.

Люська, действительно, такой человек, который всю жизнь живет «себе не изменяя». Как она помогала папе с мамой, как выручала меня с маленькой Олей. Она — для всех! И как-то у нее это естественно получается.

Вот мечтала о доме у моря, и купила такой дом в Геленджике. Вырастили они с мужем сына Сережу, казалось, живи и радуйся! Но нет. То есть, радоваться-то она радуется, и живет, а только дом свой у моря продала и всем-всем-всем: Сережиному сыну от первого брака, и от второго, внукам-правнукам подарила жилье. Сереже купила квартиру там же, в Геленджике, а сама вернулась в Куйбышев. Спрашиваю:

— Люсь, как ты живешь?

— Лучше всех!

У нее сердце больное.

— Как ты