Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов Страница 33

Действия в Черкесии (Горном Закубанье), то есть в западной части Северного Кавказа, до конца борьбы с Шамилем признавались второстепенными. Собственно говоря, большого накала там борьба уже не имела, равно как и не требовала больших воинских сил.

Программа завершения Кавказской войны выполнялась целе-устремленно и методично. К осени 1858 года были заняты Малая и Большая Чечня. К началу 1859 года русские войска, наступая с трех направлений, достигли высокогорья Дагестана, ранее почти недоступного.

Генерал от инфантерии князь А.И. Барятинский лично возглавил экспедицию в Аргунское ущелье, разбив там войско Шамиля. Имам, преследуемый, бежал в чеченский аул Ведено. 1 апреля 1859 года генерал Н.И. Евдокимов штурмом взял последнюю официальную ставку Шамиля – укрепленный аул Ведено.

Борьба за Ведено носила ожесточенный характер. Имам сосредоточил на подступах к нему до 12 тысяч своих войск. Евдокимову пришлось вести упорные и кровопролитные бои. Шамиль, отступая, сжигал селения и уводил с собой их жителей. Осада аула шла десять дней. Имам, не видевший возможностей удержать этот стратегически важный пункт, покинул его с немалыми потерями в людях. Большая часть его войска рассеялась.

Имаму удалось уйти из Ведено только с небольшим отрядом верных мюридов в 400 (или по другим данным – 600) человек при 4 орудиях. С ним оставалось всего три наиба. В конце концов ему пришлось укрыться в труднодоступном дагестанском ауле Гуниб, где его караван был в пути ограблен местными горцами. Положение Шамиля стало гибельным и потому, что еще вчера подвластные ему горные области Дагестана одна за другой отказывали в доверии своему недавнему восточному властителю.

Уход имама Шамиля с позиции на берегах Андийского Койсу в Гуниб стал сигналом к тому, что вольные общества одно за другим стали переходить в российское подданство. На сторону России перешли наибы Кибит-Магома и Даниель-султан, Андалял с Чохом и Согратлем, горные аулы Талитль, Гидатль, Карата, Ругуджа, Магара…

Гаджи-Али писал, что после этих понесенных территориальных потерь имамат напоминал «вдоль разрезанное брюхо, все содержимое которого обнаружилось».

Те события финала Кавказской войны нашли отражение и в поэтическом народном творчестве Дагестана. В книге «Поэзия народов Дагестана» есть такие исторические строки:

«Как волк сквозь отару, Шамиль на Гуниб прорвался, укрылся средь каменных глыб…

Все рухнуло, пала надежда во прах, все крепости гор – у сардара (князя А.И. Барятинского. – А.Ш.) в руках».

Кавказский наместник в тех событиях еще раз показал себя не только умелым полководцем, но и талантливым администратором. Барятинский принимал все возможные меры для налаживания мирной жизни в бывших областях имамата. Его предшественники на посту наместника подобной работой «не увлекались». Такими широкими правами он обладал по воле императора Александра II и в Закавказье, и на Северном Кавказе.

Так, он расширял права учрежденного в 1852 году для мирного населения Чечни административно-судебного аппарата. В него входили три офицера (председатель с двумя заместителями по управленческой и военной части), главный кадий для разбора дел по шариату, три выборных старейшины, вершивших суд по адату. Имелись надежные переводчики. Результатом этого стало то, что круг вопросов, подлежавших шариатской юрисдикции, заметно ограничивался, а права адата расширялись.

В последние годы Кавказской войны ее завершение привело к массовому переселению людей из имамата под защиту русских властей. Французский историк А. Бегуэн назвал такую политику А.И. Барятинского «гибкой» и «милосердной». Ценя в царском наместнике благородного противника, «они (горцы) стали верить, что мира можно достичь без ущерба для их чести».

Эти успехи – покорение Аварии, Койсу и других горных областей имамата – свидетельствовали о том, что Кавказская война в восточной части Северного Кавказа была близка к своему завершению. Для Санкт-Петербурга это была желанная весть, и император Александр II не мог не быть благодарен за то кавказским войскам и царскому полководцу, стремившемуся «поселить» мир в Кавказских горах.

За кровопролитный успешный штурм аула Ведено главнокомандующий Кавказской армией генерал от инфантерии князь Барятинский Александр Иванович удостоился полководческой, 2-й степени Военного ордена Святого Георгия Победоносца. Именной наградной рескрипт императора Александра II от 10 августа 1859 года был немногословен и предельно ясен:

«За взятие Веденя 1-го апреля 1859 года и блистательные успехи на Кавказе».

Финал Кавказской войны летом того года стал совсем близок. К середине июня были ликвидированы почти все центры сопротивления на территории Чечни. После потери важного по местоположению аула Ведено имам Шамиль с 400 верными мюридами вынужден был спешно отойти в высокогорный дагестанский аул Гуниб. В той ситуации других путей к продолжению войны он не видел. Русские войска, горская милиция все туже сжимали кольцо окружения.

Гуниб, вне всякого сомнения, привлекал к себе имама Шамиля тем, что за время многолетней Кавказской войны он ни разу не подвергался ударам русских войск, хотя в ближайшей округе не раз шли кровопролитные бои. Но, с другой стороны, можно сказать, что экспедиции кавказских войск в высокогорье Дагестана к Гунибу «не прицеливались».

Ситуация в Дагестане поразительно менялась на глазах имама. Русский военный историк генерал-майор Р.А. Фадеев в своей работе «Шестьдесят лет Кавказской войны», изданной в Тифлисе в 1860 году Главным штабом Кавказской армии, свидетельствовал, что местное население Горного Дагестана, уставшее от многолетних войн и лишений, с воодушевлением и надеждой на мирную и спокойную жизнь встречало русские экспедиционные войска.

Другой русский военный историк, Л.А. Богуславский, в «Истории Апшеронского полка», изданной в 1892 году, описывал положение Шамиля, бежавшего, но не помышлявшего сложить оружие так:

«Видя полную измену незадолго пред тем безусловно преданных жителей и надежных своих сподвижников и встречая недоброжелательство со стороны народа, Шамиль ясно осознал, что наступил конец его владычеству и что, при существующем положении дел, ему не воскресить событий прошлых годов».

И в такой «ауре» имам Шамиль спешил укрыться в неприступном от природы Гунибе. Он все это видел и чувствовал. И понимал. Тому есть и иное свидетельство. Биограф и зять Шамиля Абдурахман из Газикумуха в своей редко цитируемой «Книге воспоминаний» посвятил отдельную главу переходу последнего отряда мюридов своего тестя на Гуниб. При этом он сетовал на «небывалые трудности, грабежи и нападения дагестанцев». Они ограбили караван имама!

Когда Шамиль, теряя людей, достиг Гуниба и укрепился в нем, он мог положиться только человек на 400 верных ему людей: это были мюриды из самых разных областей имамата, ополчившиеся гунибцы и какое-то число дезертиров из царской армии, составлявших расчеты 4 пушек. Еще совсем недавно численность артиллерии имама была иной.

…9 августа 1859 года генерал от инфантерии князь А.И. Барятинский, лично