Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков Страница 31

жена главного инженера республиканского кинопроката. Работу выполнял сам главный инженер: его автомашина курсировала между институтом и кинотеатром «Родина». А суть дела состояла в следующем. Как только в кинотеатре «Родина» прокручивали три первые части фильма, их упаковывали и перевозили к нам. И мы начинали крутить фильм у себя. Машина с бобинами кинофильма ходила туда и обратно, и создавалось впечатление, что существуют две широкоформатные киноустановки.

Мы радовались своей первой победе, дававшей нам не только моральное удовлетворение, но и материальные выгоды. За выполнение плана кинопроката нам полагалась большая премия — в размере двух должностных окладов. Какой это удивительный, неосязаемый и неуловимый секрет — мысль! Сколько людей не одно столетие бьется над изучением тайны ее зарождения. А она — мелькнула, овеществилась в практическом деянии, дала реальные результаты — и исчезла. Для нового очередного деяния, будь добр, подавай другую мысль: на старом багаже далеко не уедешь.

Работая на профсоюзной ниве института, я поставил своей целью добиться повышения уровня музыкальной культуры студентов, бывшей станичной и сельской молодежи, участников войны, лишенных в силу различных причин возможности приобщиться к сокровищам высокого искусства. Я понимал, что определенная часть людей всегда относится к классике — собранию образцовых, общепризнанных произведений литературы и искусства — с некоторой долей скептицизма. «О чем вы печетесь, господа-товарищи? — удивляются такие люди. — Какими такими сокровищами национальной и мировой культуры вы хотите забить голову трудовому народу? Да вы знаете, что…» И затем следует тирада, перемежающаяся с ненормативной лексикой, в которой излагаются проблемы, мешающие трудящимся не только приобщаться, но даже думать об этих далеких от простого народа цацках.

Действительно, о чем подавляющей массе людей говорит имя Медеи, короля Лира, Фауста, даже Чацкого? Какие ассоциации вызывают эти размытые литературные образы, сухо проанализированные в школьных учебниках и оставшиеся навеки между их пожелтевшими страницами?

А ведь Медея — это страстно влюбленная женщина, которая в душевном ослеплении погубила свою соперницу, даже убила своих детей от любимого Ясона. Король Лир — жертва слепой любви к неблагодарным дочерям: Гонерилье, Регане и Корделии. Фауст — символ человеческого стремления к познанию мира, продавший душу дьяволу во имя недостижимой цели. А Чацкий? Человек, отринутый всеми только лишь за то, что осмелился сказать окружающим неприглядную правду о них самих. Чем не зарисовки с сегодняшней натуры? Читай, анализируй, применяй к своей жизни!

Что касается музыки, то она воздействует на иные области человеческого подсознания. Во времена Шекспира люди верили во врачующую силу музыки, которая отражала, по распространенным убеждениям, мировую гармонию: через музыку человек приобщался к этой гармонии. Видимо, не случайно, музыка давно и активно взята на вооружение церковью, а сегодняшние кинорежиссеры, не жалеющие денег на хороших композиторов, обеспечивают тем самым успех своим фильмам. Понимая это, я решил создать ежегодный музыкальный лекторий. Договорился с республиканским управлением культуры и филармонией, составил план, определил ответственных людей, установил систему контроля. Филармония по определенным дням предоставляла нам симфонический оркестр с лектором.

Лекторий был рассчитан на два года. Он включал лекции о русской народной музыке, русских и зарубежных композиторах прошлых веков, современной советской музыке. Желающие могли послушать интересные рассказы о творческом и жизненном пути Огиньского, Баха, Моцарта, Верди, Глинки, Даргомыжского, Мусоргского, Чайковского, Шостаковича, Хренникова и других гениальных мастеров музыкального искусства. Билеты распространялись среди всех без исключения студентов. Посещая лекторий, они вольно или невольно учились воспринимать классическую музыку. Это довольно сложный процесс. Сложно понять и принять образы, изложенные семью невзрачными нотами. Но при определенном старании успех неизбежен.

На развитие художественной самодеятельности и проведение спортивных мероприятий мы направляли средства, заработанные студентами во время выезда на сельскохозяйственные работы. Много денег требовалось на организацию встреч со знаменитыми актерами и эстрадными исполнителями. В нашем институте побывали со своими программами почти все известные артисты того времени.

Особенно запомнился концерт Лидии Руслановой. К приезду любимой народом исполнительницы русских песен мы тщательно подготовились. В институт ее вместе антрепренером привезли на «Победе». В гостинице для нее был подготовлен специальный номер с будуаром. Билеты на концерт были довольно дорогие — по 25 рублей. Все предвкушали удовольствие от встречи с талантом. Казалось, что в ушах уже звенели лихие переборы саратовской гармошки, и неповторимый руслановский голос наполнял зал:

Лодка тонет и не тонет,

Потихонечку плывет.

Милый любит и не любит,

Только времечко ведет.

Чтобы оставить у себя «след» от концерта великой певицы, мы подготовили два микрофона, один из которых был записывающий. Что в этом плохого? Ведь Русланова, считали студенты, народная певица в полном смысле этого слова, то есть должна была жить и трудиться для народа. На самом деле, Русланова была не так проста, как ее представляла официальная пропаганда. Она быстро смекнула, что мы ведем запись, и потребовала огромный по тем временам гонорар: шесть тысяч рублей за одну минуту записанного выступления. Разразился скандал.

Сорвалась запланированная заранее встреча ректора с артисткой. Сергей Игнатьевич уже издали услышал голос разгневанной народной певицы. Артистка оскорбляла организаторов концерта, в первую очередь, естественно, меня, самыми последними словами, требуя отключить дополнительный микрофон. Во избежание срыва концерта пришлось подчиниться ее требованиям. Впечатление от встречи, конечно же, было смазано. Но мы все-таки записали концерт, установив микрофон подальше от глаз солистки. Правильно сказал русский живописец Иван Николаевич Крамской: «Если у человека нет величия души, он не может быть ни великим человеком, ни великим деятелем, а лишь пустым истуканом д; ля презренных толпищ. Важно быть, а не казаться великим».

После второго курса состоялось «великое переселение» студентов. Геологов — Анатолия Гицарева, Владимира Комарова и Ивана Жилякова, горняка Геннадия Удовенчика и меня перевели в общежитие № 1, где поселили на четвертом этаже, в пятиместной комнате. Тогда же, после ликвидации в институте геологического факультета, моих соседей геологов перевели на электромеханический факультет, и мы стали называть их «электрогеологами».

Все ребята до сих пор стоят перед моими глазами. За два года совместного проживания в одной комнате мы стали друг другу родными. Мы часто подначивали друг друга, насмехаясь над привычками или чертами характера, и эти шутки были незлобными. Мы производили впечатление людей, крепко спаянных общим делом, общими интересами. Все пятеро не признавали авторитетов, в какой бы области они ни проявили себя, но чрезвычайно ценили истинные заслуги, будь то человек с именем или совершенно неизвестный. Мы наивно предполагали, что буквально у всех дорог схожие судьбы: сначала они бывают узкими и извилистыми, потом расширяются и выпрямляются. По вечерам, перед сном мы