«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова Страница 31

Всех крепко целую.

Папа.

15.05.1945 г. Итак, дорогие друзья!

Поздравляю вас с окончанием войны. Правда, опять с опозданием, ну ничего удивительного тут (ничего) нет. Вы мне и на этот раз простите. Немного странно кажется – не слышно канонады артиллерии, нет рокота пулеметов и автоматов, не видно артиллерии. Но теперь начинаем привыкать к порядкам мирного времени. Это тоже странно. Занятия строго по расписанию – всякого рода требовательность, подтянутость.

Немцы тоже повеселели. Они довольны, что больше нет войны. Последнее время им было очень туго. Сейчас они очень часто толпятся вокруг нашей кухни, когда обедают бойцы, и с радостной улыбкой идут, если им удается получить остатки супа или хлеба, а это бывает очень часто. Наши бойцы уже забыли свою злобу и с удовольствием делятся с голодающими немцами. Немцы уже научились многие слова произносить по-русски и в первую очередь слова: «хлеб, папиросы, табак». Особенно много ребятишек бегает за бойцами. Этот народ интернационален и повадки у них у всех одинаковые. Кто поменьше, лезет на руки, а кто побольше – занимается шалостями или старается в чем-либо помочь. А в общем жизнь настала однообразная и, пожалуй, немного скучная. Живем событиями из газет и письмами…

Теперь будем ждать событий международного масштаба, которые решаются в Сан-Франциско и на Дальнем Востоке.

Жду от вас писем. Всех крепко целую.

Василий.

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 66.

Великолюд Диомид Кириллович – 1924 г. р., г. Москва. Окончил Артиллерийское училище. С 1942 г. на фронте. Умер от ран 19.06.1945 г. в г. Ротиборге. Письма принесла его мама в 1981 г. Ей был 81 год.

17.01.1942 г. Москва. Здравствуй, дорогая мама!

Мы прибыли в Москву в 9 ч. вечера, где нас распустили по домам, но ведь дома-то у меня в Москве нет, но я стал размышлять куда же мне направиться ночевать.

Вчера торжественно прицепил себе 2 кубика на петлицы – ведь я теперь лейтенант. Ну, вот пока и все. Адреса я своего пока не знаю, но как только узнаю, обязательно сообщу. Привет… всем нашим. До свидания! Целую. Дима

10.02.1942 г. Действующая армия. Здравствуй, дорогая мама!

Извини, что долго тебе не писал, но писать совершенно было некогда. Уже 6 дней, как я на фронте. Вместо артиллериста я превратился в минометчика. Сначала я думал, что я в миномете ничего не пойму, но теперь вполне его освоил и вчера уже целый день так «давал немцам жизни», что наверное они себя чувствовали довольно скверно. Немцы от нас всего в каких-нибудь 2‑х километрах. Но они редко стреляют из минометов, и уже несколько раз мина рвалась от меня в 15–20 м. Сначала от них самочувствие было довольно паршивое (без привычки), но теперь уж как-то не обращаешь на них внимания. Женька в одной части со мной, но в разных подразделениях, так что я его совсем не вижу. Ну вот пока и все. Привет… вообще всем нашим. До свидания! Крепко, крепко целую. Пиши по адресу.

Действующая Красная армия

Полковая почтовая станция № 239

3‑отдельный минометный дивизион 1‑я батарея

Лейтенанту Д. Великолюду

Дима.

18.02.1942 г. Действующая Красная армия.

…Пишу тебе с фронта уже 2‑е письмо. Дела у меня идут хорошо… За время пока я здесь мой взвод уничтожил несколько огневых точек и зенитных установок немцев, а также поддерживали нашу пехоту. Ночью немцы почти что через каждые 5 минут пускают ракеты осветительные – боятся наступления нашей пехоты. Кормят нас хорошо, табак тоже все время дают, и я боюсь, что после войны я буду «заядлым алкоголиком», так как каждый день дают по 100 г водки. Ну, а как там у вас жизнь? Все ли здоровы? Как ты себя чувствуешь? До свидания! Привет всем. Крепко, крепко целую. Пиши скорей и чаще. Дима.

10.03.1942 г. Действующая Красная армия

Здравствуй, дорогая мама!

Наконец-то сейчас, вечером, получил твое письмо, вернее, даже 2 письма. Большое тебе спасибо за карточку… Я живу хорошо, на свое здоровье не жалуюсь. Погода сейчас все время стоит замечательная – весенняя. На днях мы целый день стреляли по деревне, где находился немец и результат был неплохой: разбили несколько блиндажей, да так, что только щепки летели, а еще один сарай (единственное целое здание во всей деревне) – частью они сами дома сожгли, а частью наша артиллерия, да еще так называемые «Катюши». Может быть ты о них что-нибудь слышала – (замечательные штучки), так вот из этого сарая все время били немецкие пулеметы и автоматы, не давая двигаться нашей пехоте, ну а мы его до основания весь разбили и еще много вреда в тот день сделали немцам. Но что самое приятное – это то, что все без исключения пехотинцы, которые проходили мимо все хвалили нас.

Сейчас пишу тебе письмо, сидя в блиндаже, в котором мы живем. Тепло, в печке варится картошка. Сегодня здесь сравнительно тихо, только лишь бьет наша артиллерия, да постукивает немецкие автоматы – дескать мы не спим. Ну, вот пока и все. До свидания.

Крепко, крепко целую. Дима.

P.S. Извини, что неразборчиво написал, но сейчас вечер, а лампа светит не очень хорошо.

21.08.1942 г. Действующая Красная армия

Здравствуй, дорогая мама!

Живу я все так же по-старому. Погода паршивая, то дождь, то солнце. Получил письмо от Маруси Васиной, она интересуется о Барвихе. Вчера я убил 1‑го фрица и 1‑у белку. Фриц там и остался, а из белки чучело сделали. Так больше новостей в моей жизни нет. Молоко я здесь пью довольно часто, его в деревне сколько хочешь можно купить – 20 руб. литр. Сейчас стали к нам возить свежие овощи – они очень хороши, для разнообразия в пище. Очень много всевозможных грибов, так что мы их каждый день жарим и солим. На лошади уже сижу, как заправский кавалерист. Получила ли ты мои карточки и аттестат. Привет все нашим. Крепко целую тебя, Ирочку и Инку.

Дима.

06.09.1942 г. Действующая Красная армия

Здравствуй, дорогая мама!

Что-то ты совершенно испортилась в части написания писем. Соответственно этому и я, конечно, пишу редко. Я сейчас подал заявление о приеме меня в партию. Наверное, на днях примут. Ну, а мне исполнилось 7 месяцев моего пребывания на фронте. Статус довольно таки