Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс Страница 28

Все это создавало не только некоторую неясность и искусственность конструкции власти, но и перспективу неустойчивости. Если бы появились на горизонте некоторые фигуры из дерберовской группы – весь авторитет омской власти разлетелся бы в прах. Здесь приходится вспомнить о той идее Административного совета, которая назрела уже во времена комиссариата. Какова была ее судьба?

Еще в составленном мной акте от 1 июля «О высших государственных учреждениях Сибири» было постановлено: «Образовать совещание в составе управляющих министерствами, управляющего делами Совета министров и товарищей министров для предварительного обсуждения вопросов, представляемых на решение Совета министров, и окончательного разрешения тех вопросов, которые могут быть переданы на рассмотрение совещания Советом министров. Совещание управляющих министерствами открывается по утверждении Советом министров положения о совещании» (ст. 7).

Совещание фактически существовало, но положения о нем не издавалось. Резолюция торгово-промышленного съезда была одной из причин задержки. Министры Сибирского правительства не хотели быть директорией, в частности, Патушинский приходил в бешенство при мысли, что у него кто-то узурпирует права министра юстиции.

Я думаю, что и здесь Сибирское правительство совершило большую ошибку. Сохранив за собой звание Совета министров, оно дало лишнее основание Областной думе претендовать на верховную власть.

Помимо того, постоянное занятие текущими делами управления отрывало правительство от вопросов чистой политики, мешало разъездам по стране, связи с общественностью на местах.

Экономическая политика

Для полноты представления о политической физиономии Совета министров Сибирского правительства необходимо отметить и его экономические мероприятия.

В отличие от Западно-Сибирского комиссариата, Совет министров не считался с декларацией Сибирской думы и пошел определенно в сторону восстановления чисто правового строя и свободы торговли.

Денационализация промышленности, восстановление частных землевладельческих хозяйств и отмена монополий были главными основаниями законоположений, принятых в течение июля и августа, при отсутствии подписи одного только Шатилова. Но следует признаться, что практическое осуществление всех этих мероприятий надолго затормозилось отчасти из-за неумения власти дать надлежащие директивы, отчасти (особенно в земельном вопросе) из-за саботажа на местах.

В политике первого периода после свержения большевиков не могли не сказываться некоторые черты переходного времени. Особенно ясно это выражено в продовольственном законодательстве.

Постановления Временного Сибирского правительства, напечатанные в № 3 Собрания узаконений, заменяют систему монополий системой контроля.

К закупке хлеба, фуража, скота, мясных продуктов, масла допускаются общественные организации и частные фирмы, но под условием предварительной регистрации в органах Министерства продовольствия.

Покупка у производителей происходит по вольным ценам. Закупщики могут приобретать продукты дешевле и дороже, в зависимости от местных условий. Министерство продовольствия устанавливает предельные цены, обязательные только для сдачи продукта казне. Скупщики могут компенсировать себя при продаже на сторону, а казна может умерять вольные цены, выпуская на рынок свои запасы.

Вся эта система представляет искусственное смешение начал свободной торговли с государственным вмешательством. Она характерна для переходного времени и представляет значительное улучшение по сравнению с системой монополий. Принятием этой системы Сибирское правительство признало преимущества свободной торговли.

Сибирская армия

Авторитет власти определяется ее армией, о порядке в стране судят по мобилизации.

Первые два месяца после выступления чехов с большевиками дрались только офицеры и те, кто добровольно присоединился к восстанию. Сил этих было достаточно в Сибири, но, когда борьба перенеслась на Урал, когда встал на очередь вопрос о возможности восстановления русско-германского фронта – стала необходимой мобилизация.

Гришин-Алмазов не считал возможным приступить к мобилизации до того, как будут подготовлены казармы, обмундирование, снаряжение, унтер-офицерский состав, подробный план набора, распределение контингента. Гришина упрекали потом, что он подготовил все только на бумаге. Действительно, сделано было немного, но враги Гришина не хотели считаться с фактическими затруднениями, и после его ухода дело не пошло лучше. Во всяком случае, 31 июля 1918 года указом Сибирского правительства были призваны на действительную военную службу все родившиеся в 1898 и 1899 годах. Все изъятия и льготы были отменены. Повинность была сделана действительно всеобщей.

Гришин-Алмазов строил армию на началах строгой дисциплины, но он не вводил погоны и не раздавал орденов. Мне кажется, что и то и другое было совершенно правильно. Награждение орденами за победы в Гражданской войне стерло впоследствии идейность борьбы и деморализовало военных, заразив их разлагающим честолюбием. Что касается погон, то с ними возродилась вся прежняя военная иерархия, восстановилось значение чинов, тогда как новая армия должна была выдвигать своих вождей не по чинам, а по заслугам.

В речи своей, произнесенной в Сибирской областной думе 17 августа, Гришин-Алмазов так характеризовал основы организации Сибирской армии: «Она должна быть создана и будет создана по типу, диктуемому во все времена, во всех странах, непреложными выводами военной науки, на основах строгой воинской дисциплины, без каких бы то ни было комитетов, съездов, митингований, без ограничения прав начальствующих лиц и без подчинения „постольку-поскольку“ своему законному правительству».

Так действовала беспартийная, чуждая старой психологии, демократическая сибирская власть в те лучшие месяцы своего существования, когда и внутренние, и внешние интриги еще не давали себя чувствовать.

Глава 6

Период многовластия и гегемония Омска

Историческая справедливость требует отметить, что отсрочка набора Сибирской армии и возможность некоторой подготовки мобилизации явились результатом самоотверженной борьбы на берегах Волги так называемой «народной» армии. Интеллигентная по составу, сознательно враждебная большевизму, но плохо подготовленная и плохо снабженная, она вынуждена была осенью отступить к Уралу, но все лето она давала возможность Сибири организовываться и подготавливать военную силу.

Самарский Комуч

Борьба на Волге велась под лозунгом «За Учредительное собрание». Политическое руководство освобожденными районами взяли на себя собравшиеся в Самаре члены Учредительного собрания, которые составили Комитет членов Учредительного собрания, для краткости называвшийся Комуч.

Так как левое и правое крылья Учредительного собрания (большевики и кадеты) отпали, одни – по убеждению, ввиду отрицательного отношения коммунистов к Учредительному собранию, другие – вследствие изгнания их из состава последнего, то остатки получились односторонне партийные. Это были по преимуществу черновцы, то есть люди, подобные тем сибирским думцам и членам Западно-Сибирского комиссариата, которые в нерешительности останавливались перед советскими организациями, виновато опасаясь разрушать эти столпы революции, сочувствовали национализации промышленности и увлекались сельским коммунизмом. Неудивительно, что подобные лидеры не могли повести за собою широкие массы крестьян.

Здравый рассудок мужика не мог усвоить различия между большевиком и