Патрис Лумумба - Николай Петрович Хохлов Страница 26

нее вошли люди с военной закалкой, побывавшие с войсками союзников на африканских и европейских театрах военных действий. Благословенная Киву с ее мягким климатом, земельной дешевизной, рабской покорностью населения объединила людей всех национальностей, отшлифовала их былые крайности в мировоззрении и слила в один кулак колонистов. Свои взгляды они излагали открыто, а меморандумы и пожелания направляли в Брюссель. Требования сводились к следующему: бельгийское правительство должно гарантировать всеми имеющимися в его распоряжении средствами частные инвестиции бельгийских подданных в Конго; всемерно усиливать власть конголезских вождей и местной знати; вести беспощадную борьбу с политическими демагогами, которые подбивают конголезцев на необдуманные действия. В требованиях содержался призыв к тому, чтобы исключить женщин — и европейских и африканских — из политической жизни колонии. Политикой должны заниматься ответственные лица, то есть плантаторы, бизнесмены, предприниматели. Собираясь вечерами, колонисты живейшим образом обсуждали все перипетии, связанные с положением в колонии. На всякий случай они выработали план разрыва с Леопольдвилем, выхода из Конго. Они помышляли о создании федерации Центральной Африки, которая бы включила в будущем Киву, Катангу и Родезию. В дальнейшем это объединение богатейших земель Центральной Африки могло бы вступить в контакт с Южной Африкой. Материальные и финансовые предпосылки для такого шага уже налицо: многие бельгийские, американские, английские и западногерманские компании имеют свои филиалы и в Киву, и в Родезии, и в Катанге, и в Южной Африке.

Бельгиец Вэн официально значился функционером: на этот пост назначались люди, умеющие ладить с местными конголезскими вождями, знающие язык африканцев. Они являлись связующим звеном между колониальной администрацией Леопольдвиля и всеми теми, кто представлял конголезский народ в провинциях. Они отлично знали обстановку на местах. У них хорошие контакты с вождями, с руководителями политических партий, с провинциальными органами управления.

Господин Вэн с его услугами появился на колониальной арене как раз тогда, когда к сложившимся и апробированным жизнью институтам (бельгийские власти — местный вождь) прибавился третий, совершенно незнакомых! элемент в виде африканских политических партий. Проколониальные группировки поначалу стремились выдать себя за представителей всего конголезского народа. В провинции Киву существовал так называемый Прогрессивный сельский альянс, в который входили плантаторы. Альянс поддерживал вождей, вожди ратовали за альянс.

Функционер Вэн сам редактировал меморандумы и заявления альянса. В одном документе содержалось заявление о том, что независимость в Конго немыслима без превращения конголезцев в… бельгийских граждан! Одна партия так и называлась — Бельгийский союз конголезских жителей. В союзы принимались бельгийцы, и эти ряженые участвовали в собраниях, на которых неграмотное население деревень «единодушно» голосовало за пространные резолюции об уважении бельгийцев, о благодарности конголезцев метрополии.

Мнение вождей выдавалось за мнение всего народа. Грубость такого подхода замечали и сами защитники колониального режима.

Положение в Киву не являлось исключением. Мода на создание политических партий перебросилась на Катангу. Исторически сложилось так, что Катанга заняла ведущее положение в экономике и финансах. Промышленно развитая провинция претендовала на особую роль в любом Конго — в бельгийском, колониальном, и в конголезском, независимом. Бельгийская прослойка в Катанге была значительно многочисленнее, чем в других районах страны. Профессора и преподаватели из бельгийского института «Сольвей» создали Конголезскую социалистическую партию. Католические миссии имели свою партию — Конголезский прогрессивный союз. Колонисты не оставались в долгу: появился Катангский союз. Бельгийский адвокат Рюббенс, либерал по убеждениям, сколотил Конголезский союз. Томас Чомбе возглавил Национальное движение для защиты сельской среды.

Его родной брат Моиз Чомбе создал Катангское объединение — КОНАКАТ. Партия отстаивала необходимость сотрудничества с Бельгией, чем и привлекала в свои ряды европейских поселенцев. Делая реверансы в сторону бельгийских компаний, КОНАКАТ стремилась заручиться поддержкой и местного населения, в частности рабочих, занятых в «Юнион миньер». В одном из заявлений партии говорилось о желании привлечь к управлению горнопромышленными предприятиями африканцев. КОНАКАТ пропагандировала идею о децентрализации власти, о создании из конголезских провинций «будущих федеративных штатов». Каждая составная часть проектируемого бельгийско-конголезского сообщества сохранит свою внутреннюю автономию.

Вначале компания «Юнион миньер» довольно прохладно относилась к партии Моиза Чомбе. В силу чисто экономических причин промышленники были заинтересованы в сохранении единого Конго. Руководителей «Юнион миньер» настораживало то обстоятельство, что Чомбе выступал против привлечения на работу конголезцев из других провинций и из соседних африканских стран. Компании легче было эксплуатировать раздробленных рабочих, разъединенных языковыми и этническими перегородками. Но таких пролетариев труднее было объединить КОНАКАТу. В пригороде Элизабетвиля — Катуба — проживало до тридцати национальностей! Среди них были батраки из Малави и Бечуаналенда, квалифицированные рабочие из Родезии и Южной Африки, выходцы из Азии. Подобные поселения существовали и в других городах промышленной Катанги — Жадовиле, Колвези, Луилу. Катангский пролетариат находился в стадии формирования, был организационно и политически слаб. Классовые интересы подменялись региональными, клановыми, этническими соображениями. Интересы племен диктовали политику вновь созданным партиям. В это слабое место национально-освободительного движения и метили колониальные провокаторы.

Почти одинаковое влияние КОНАКАТ и БАЛУБАКАТ определялось почти равной численностью населения двух различных племен, а не прогрессивностью или реакционностью партийных программ и заявлений их лидеров. Картель БУЛАБАКАТ, как тогда говорили в Конго, качало ветром. Если договоренность с партией Лумумбы можно было при поверхностном подходе истолковать как союз на политической или даже на идеологической основе, то блокирование с Альбером Калонжи у БАЛУБАКАТа произошло на основе этнической общности. Впрочем, на первой робкой стадии своей политической карьеры Альбер Калонжи примыкал к позициям Патриса Лумумбы и входил в руководящее ядро партии Национальное движение Конго.

В Касаи фамилия Калонжи весьма распространенная. Эварист Калонжи — брат Альбера, был президентом Движения солидарности балуба. Сенатор Исаак Калонжи вошел в коалицию с картелем БАЛУБАКАТ, с ФЕДЕКА и АТКАР. У него были прекрасные взаимоотношения с Жозефом Касавубу и его партией. Тимофей Калонжи, президент объединения «Нгонга Мулуба», сколотил свою партию в Леопольдвиле из касайских беженцев. Был жив еще Герман Калопжи, отец Альбера и Эвариста, также принимавший участие в политических делах. Эммануэль Мокупа Калонжи возглавлял провинциальное бюро партии Альбера Калонжи, отделившейся от лумумбистского движения. Раскол в партии Национальное движение Конго произошел летом 1959 года: Жофер Илео, Альфонс Нгувулу, Сирил Адула и Альбер Калопжи, входпвшие в состав руководства партией, обвинили Лумумбу в узурпировании власти и демонстративно вышли из НДК. После этого в Касаи начали создаваться новые партии. Кроме лулуа (400 тысяч) и балуба (500 тысяч), там проживали басонге, батетела, бачоко, бампенде, бакуба, бабинджи, бакуалупту, бакете, басаланпасу, балуалуа и другие более мелкие этнические группы. Один за другим возникали союзы и картели всех без исключения племен. Межфедеральное объединение выходцев из Касаи в Леопольдвиле имело свои партии и союзы.