100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон Страница 26

В 21.30 того вечера мы получили сигнал от главнокомандующего: «Аргентина вторглась на Фолклендские острова». Мое собственное настроение было неопределенным и я, хотя и был очень занят, все же нашел время записать в дневнике следующее.

1 апреля 1982. Еще один день, новое место. В течение десяти месяцев я был командующим флотилии, и это мне надоело. Слишком много важности: флаги развеваются, лед звенит, вспыхивают языки пламени и пустые разговоры. Все это я ненавижу и предпочел бы участвовать в реальных действиях. Итак, аргентинцы любезно вторглись на Фолклендские острова, и я хотел бы, чтобы мне такая мысль не приходила в голову… Мы выступаем, мне повезло, если «повезло» – правильное слово, быть в Гибралтаре с силами «Спрингтрейна» командующим флотилией, находящимся ближе всех к линии фронта (примерно в 6000 милях от нас), так что я – главный. Это могла быть общая фраза «я иду на фронт, а мной командуют те, кто остались позади». Не слишком плохо. Должен сказать, что штаб флота наконец-то работает хорошо.

В то время я все больше сознавал нашу потребность в точных сведениях об аргентинских ВВС и ВМС. Все, что я знал об их ВМС: они имели надводные, подводные и воздушные силы. Их флот был существенным. Помимо авианосца с ударными самолетами, был крейсер «Генерал Бельграно», два эсминца проекта 42, шесть кораблей-носителей противокорабельных низколетящих ракет «Экзосет» и четыре подводные лодки, две из которых были малошумными и достаточно небольшими, что затруднит обнаружение их нашими гидролокаторами. У нас шли на юг три атомные подводные лодки: «Спартан» – из Гибралтара, «Конкеррор» и «Сплендид» покидали Фаслейн.

В течение дня корабли, которые должны были возвращаться домой, один за другим повернули на север – «Ингадайн», «Блю Роувер», «Юриалес», «Орора» и «Дидо». Экипажи на уходивших кораблях были выстроены на верхней палубе. Они провожали нас взмахами рук и пожеланиями доброго пути. Мне показалось это очень трогательным и я заметил, что в течение некоторого времени после их ухода на наших палубах было тихо и неподвижно. В 02.00 последний корабль повернул домой на север, и у нас уже не оставалось времени, чтобы тратить его впустую. Возобновилась работа по разборке всего того, что было передано нам с других кораблей. Мы начали свой путь на юг Атлантики.

Нам приказали скрытно осуществить переход на юг к крошечному острову Вознесения, который должен был стать нашей передовой базой в операции «Корпорейт». Мы разделились для скрытого прохода мимо острова Мадейры: «Глэморган» под командованием капитана 1 ранга Майка Барро, «Энтрим» капитана 1 ранга Брайяна Янга, «Бриллиант» капитана 1 ранга Джона Коуарда, «Глазго» капитана 1 ранга Пола Ходдинотта, «Плимут» капитана 1 ранга Дэвида Пентрита, «Эрроу» капитана 2 ранга Пола Баттерстона и, конечно, эсминцы УРО проекта 42 «Шеффилд» капитана 1 ранга Сэма Солта и «Ковентри» капитана 1 ранга Дэвида Харт-Дайка, которые уже никогда не вернутся в порты Британии.

Глава 4

На юг к острову Вознесения

У северо-западного побережья Африки за Канарскими островами мы вышли в открытый океан. Погода прояснилась, штормовые облака остались позади, уступив место ясным голубым небесам. Атлантика казалась такой обманчиво безопасной. Мы продолжали идти на юг, удерживаясь в двухстах милях от Западной Сахары по левому борту. На всех кораблях моей небольшой группы шла напряженная работа. Разбирались и приводились в порядок сваленные в кучу запасы. Из периодически доходивших до нас политических сообщений было ясно, что ситуация между Буэнос-Айресом и Лондоном не улучшалась. Несмотря на интенсивные усилия дипломатов, генерал Гальтиери не собирался эвакуировать войска со «своих» Мальвинов.

Общая идея вышестоящих штабов была такой: мы соберем силы на острове Вознесения и затем все вместе пойдем на юг, чтобы как можно скорее выполнить то, для чего нас сюда послали. Это совсем не детальный приказ, а просто предварительное распоряжение, обобщенное фразой «спешите на юг со всем, что у вас есть». Я допускал, что более определенный план появится в результате нашей встречи на острове Вознесения. Но пока нам необходимо было работать, исходя из такого предварительного распоряжения. На практике из этого следовало, что объединенные группы на этой стадии операции будут оставаться под моим тактическим командованием. Никто из нас не имел ничего более определенного, за исключением амфибийной группы, которой предстояло готовиться к высадке когда-то и где-то.

Пока я продолжал работать над соединением, которое должно стать ударной группой, мое положение становилось все более изолированным. Эта группа должна быть готовой к боевым действиям, а в случае необходимости – начать реальную войну. Мы начали отрабатывать действия кораблей попарно и таким образом формировать тактические группы, поскольку казалось разумным то, что аргентинцы могут развернуть против нас свой флот в открытом море. Должен сказать, что мне было трудно понять возможность подобной конфронтации, и я надеялся, что тщательная подготовка к этому варианту развития событий все-таки окажется напрасной. В то же время я достаточно хорошо понимал, что характер такой войны предсказать почти невозможно, и поэтому мы продолжали делать все, что могли с учетом доступных нам на той стадии операции ограниченных средств.

В воскресное утро 4 апреля я перенес свой флаг назад на «Глэморган», удобные помещения и знакомая обстановка которого напоминали нам об успешно проведенных учениях в Индийском океане, когда мы испортили настроение Тому Брауну. Теперь мы вовлечены в более серьезное дело, и я был уверен, что «Глэморган» как флагманский корабль лучше, чем «Энтрим» по нескольким причинам, одной из которых были его средства связи.

Мой штаб потратил все утро, кочуя туда – сюда со всеми своими сейфами и документами. Я присоединился к ним в полдень, и мы приступили к проведению первичной подготовки к войне – закрашивали яркие надписи на кораблях и вертолетах, снимали мягкую обивку и обшивку из пластика и дерева. Как и во времена Нельсона, большой опасностью для моряков в сражениях остаются разлетающиеся осколки, и они не менее остры и смертельны, когда образуются из металла и пластмассы в результате взрыва ракеты, чем деревянные щепки из дуба и тикового дерева, образующиеся при взрыве пушечных ядер на батарейных палубах. Мы рекомендовали, чтобы все корабли отправили на берег свои изделия из серебра, награды и памятные вещи, и не потому, что существовала опасность гибели от летящего футбольного трофея, а потому, что некоторые из них бесценны и не подлежат страхованию на войне. «Ковентри» все это выполнил,