«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова Страница 25

Василий.

15.03.1942 г. …Вчера получил дополнительно от [неясно. – Н.П.] 8 писем. Одно из них написанное в феврале. Отвечать на письма буду по очереди, т. к. у каждой свои запросы…

Вот сегодня 15‑е марта, а я утром чуть нос себе не отморозил. Третий день идет такая метель с морозом, что приходится удивляться. Дороги все занесло. Вообще нужно сказать, что погода здесь стоит небывалая. Снегу так много лежит, что очевидно половодье весной будет такое грандиозное, которое можно видеть не каждый год…

20.05.1942 г. …Вообще и в частности живу хорошо. На столе три букета цветов-подснежников. Слушаем сейчас трели соловьиные, которых здесь чрезвычайно много и как правило эти трели перемешиваются со звуками музыки нашей артиллерии. Весна вступила в свои права, а вместе с ней и наше оживление.

Всех крепко целую.

Василий.

23.05.1942 г. Так как на некоторых участках фронта они [т. е. немцы. – Н.П.] иногда устраивают такую артиллерийскую стрельбу, что кажется они все кругом завалили снарядами, но с нашей стороны ни звука. Это они стараются вызвать от нас ответный огонь. Но никак не могут напугать нашу артиллерию или какую-либо часть. Тогда они еще раз возобновляют, но безрезультатно. Зато после, когда они успокаиваются и очевидно решают, что с нашими огневыми точками они покончили, получают такой ураганный огонь, что все у них смешивается с землей. Артиллерию нашу они очень не любят.

Сейчас привозят иногда пленных и чаще всего почти мальчиков. Иногда попадают очень старые и изможденные. В общем, пленные приходят самые разнокалиберные и, нужно прямо сказать, вояки не особенно внушительные. Правда они говорят, что в плен к нам им удается идти с трудом, т. к. офицеры за эти следят и часто расстреливают. Вот поэтому у них сейчас в армии и не здорово. И война надоела, и плохо с питанием и ожидается пуля в затылок. Между прочим, в гитлеровской армии очень много расписывают о комиссарах и политруках. Представляют их в виде каких-то звероподобных существ.

Рассказывают такой случай. В одну воинскую часть привели пленного немецкого офицера. Допрос ему делал комиссар этой части, который хорошо знает немецкий язык. Допрос проходил в три приема. Потом комиссар уехал куда-то в командировку, не закончив допроса. Тогда этого офицера стали допрашивать другие командиры, но с переводчиками. В конце допроса он смущенно спрашивает: нельзя ли ему увидеть комиссара. Его спросили, зачем ему это нужно? Но он не ответил на этот вопрос. Тогда ему сказали, что он комиссара видел в лице первого допрашивающего, с которым он говорил на немецком языке. Он замотал головой и говорит, что нет, это был очень интеллигентный человек, развитой и очень обходительный и не мог быть комиссаром. И только у второго пленного удалось узнать, что немецким солдатам и офицерам внушают о том, что политруки и комиссары – это очень дикий народ, что они расстреливают, устраивают пытки и вообще какие-то ужасные некультурные люди.

Вчера у нас было необычное веселье. Поехали мы по заданию и все время под дождем. На наше счастье в пути наш маршрут отменили и мы вернулись на квартиру. Чтобы поскорее обсохнуть, затопили печку, а потом устроили концерт на балалайке, гитаре и губной немецкой гармошке. Получилось настолько весело, что забыли дождь и слякоть и от души посмеялись.

Между прочим, весна нынче не хорошая. То холодно, то дожди. Эти дожди сейчас сильно мешают.

10.06.1942 г. Новостей у нас пока еще нет. Работы по горло. На участке нашего фронта небольшие стычки. Самолеты фашистские летают над нами только когда стемнеет. Днем если и летают, то очень высоко. После того, как бойцы стали подстреливать их на винтовках, они стали летать высоко и снижаются только по ночам. Мы с командиром обязались сбить из личного оружия по самолету, но сейчас оказывается это очень трудно из-за высоты полета.

Зимой однажды мы с ним вызвали один самолет на поединок, но оказалось безрезультатно. Было дело так. Ехали мы на санях и заметили самолет, который летел по нашему направлению. Лошадь мы оставили, а сами разошлись по кустам. Получилось, что я так слышу свист пуль, но выстрелов не слыхал. Спрашиваю командира, откуда летят пули. Он ответил, что это с самолета. Смотрим, он делает круг и опять направляется к нам. Тогда мы решили ему дать ответ. Дали то несколько выстрелов, а он в свою очередь по нам из пушки. Безрезультатно. Смотрим, еще раз завертывает. Мы снова даем залпы. Он в свою очередь сыплет мелкие бомбы. Опять безрезультатно. На этом кончился наш поединок.

Зимой немецкие самолеты часто гонялись за одиночками, сейчас этого уже не замечаем. Бомбит обычно с большой высоты и беспорядочно.

Пока, всего хорошего. Всех крепко целую включая и ту еврейку, что из Бессарабии…

08.07.1942 г. Дер. Пухлово… Получил от тебя несколько писем с жалобой на жару и кислый урюк. Вполне тебе сочувствую и тебя понимаю, но помочь не могу, т. к. у нас тоже бывает жарко, но и бывает холодно. Вот уже 3 дня как наступила жара, но думаю, что это не надолго.

У нас затишье перед бурей, поэтому что-либо написать интересное для вас не могу. По газетам вы уже знаете, что начинается активизация на отдельных фронтах и также с нетерпением как и вы ожидаем открытия второго фронта. Желательно, конечно, и для нас открытие второго фронта как можно быстрее, но некоторые союзники, как это видно из газет, очень любят разговаривать в своих палатах и очевидно еще не назначили дня открытия фронта. Будем надеяться, что пока это письмо ты получишь, там, на западе что-нибудь важное случится и начнется истребление фашистской армии.

Как видишь, прошла весна, лето в полном разгаре и для активных действий времени остается не так много. Лето здесь замечательное. Урожай богатейший, также неплохой урожай и хлебов, но ввиду близости фронта весенний сев выполнен с недосевом. Появились уже ягоды земляники. Второй день кушаем землянику с молоком со свежей сметаной и сахаром. Получается красиво и вкусно. Зная Вашу любовь к этому предмету, я стараюсь и за Вас скушать по порции, думаю что Вы за это на меня не обидитесь.

Есть у нас такая Шура, вся в веснушках, нос вздернутый, подстрижена под скобку, в черном платье, в возрасте 20‑ти лет, с которой мы заключили договор о доставке каждый день. Договор заключен с полным согласием с обоих договаривающихся сторон.