Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны - Олег Игоревич Нуждин Страница 25

По воспоминаниям бывших сослуживцев генерала Д. Е. Закутного, ранним утром 27 июля 1941 г. при поддержке авиации противник перешел в наступление двумя полками 112-й пехотной и двумя полками 1-й кавалерийской дивизий. Вскоре он занял д. Малая Зимница и стал развивать наступление в сторону южной окраины д. Большая Зимница и к полудню захватил ее. В результате штаб 117-й дивизии, при котором находился в тот день командир 21-го корпуса, оказался в окружении.

Командир 117-й дивизии подполковник И. Л. Хижняк приказал своему начальнику штаба полковнику М. Ф. Старостину организовать вывод штаба. Остальные войска составили группу прикрытия. Она насчитывала около 150 бойцов и командиров.

Как только стало известно, что основные силы дивизии вышли из кольца, начало пробиваться и прикрытие. Под огнем противника оно распалось. Одна небольшая группа из девяти человек осталась с раненым комдивом, другую, в количестве 23 бойцов, повел начальник связи майор М. М. Рябцев, третью возглавил начальник химической службы майор Н. В. Черный. Генерал Д. Е. Закутный находился в группе майора М. М. Рябцева, которая отходила вдоль дороги от д. Большая Зимница на д. Бахань. Во время быстрого марша генерал постепенно стал отставать и вскоре оторвался от остальных метров на 200. Никто его дожидаться не стал, и когда неподалеку показалась группа немцев и открыла огонь, командир корпуса фактически остался один. Рядом с ним в этот момент находилась только медсестра Устинова. Оказавшись лицом к лицу с группой немецких солдат, генерал сдался в плен [412; 490, с. 26–32].

Генерал Д. Е. Закутный, захваченный на поле боя, июль 1941 года

На счастье, удалось разыскать информацию, что называется, «с другой стороны». Сохранившаяся заметка, составленная 689-й ротой пропаганды вермахта, повествует как раз об этих событиях. Она называется «Лейтенант и ефрейтор. Они искали пулемет, а нашли красного генерала». Вкратце суть сюжета такова: немецкие войска в трудных погодных условиях отбивали атаки советских войск. Особенно им досаждал станковый пулемет, который постоянно обстреливал их позиции во фланг, и который они никак не могли засечь.

Лейтенант Реннер, командир взвода становых пулеметов 110-го пехотного полка, все утро высматривал в бинокль советских пулеметчиков, но тщетно. Тогда в сопровождении ефрейтора Ф. он решил сменить позицию и подобраться поближе. Никого обнаружить не удалось, и сами «охотники» чуть не попали в руки красноармейцам. По возвращении они получили от командира роты группу солдат для прочесывания ячменного поля. Сначала им сдались в плен 120 красноармейцев, чуть позже нашли тяжело раненого подполковника, чуть в стороне от которого лежала фуражка с золотой кокардой.

« – Для каждой фуражки имеется своя голова, – произнес лейтенант», и поиски продолжились. «И второй раз за этот день им улыбнулась удача. После недолгих поисков они наткнулись на человека, красные лампасы и большие золотые нашивки на рукавах которого выдавали в нем генерала. Ему не удалось воспользоваться своим пистолетом. Лейтенант бросился к нему со словами:

– Руки вверх! Hände hoch!

Под угрожающим дулом автомата генерал подчинился своей судьбе» [56, Fr. 331–332].

Остается добавить, что захваченным в плен подполковником оказался, по-видимому, тяжело раненый подполковник И. С. Кузнецов из 117-й дивизии, в последних числах июля 1941 г. скончавшийся в немецком госпитале.

Полковник А. Ф. Гайдук

К сожалению, в плен попадали не только вследствие ситуации, сложившейся на фронте, не только от безысходности или душевной слабости, но и от самодурства вышестоящего начальства. В воспоминаниях И. А. Толконюка содержится примечательный эпизод, произошедший в июле 1941 г. в Витебске, описывающий именно такой случай.

Прибывшая на московское направление 19-я армия обнаружила перед собой почти полный развал фронта. По дорогам на восток брели десятки тысяч беженцев, смешавшись с большим количеством «разрозненных групп военнослужащих, а иногда и одиночно идущих в тыл солдат и офицеров… Шли они чаще всего без оружия и без знаков воинского различия. Больше всего возмущали факты, когда некоторые офицеры срезали с обмундирования офицерские нашивки и петлицы или переодевались в солдатскую форму и выдавали себя за рядовых. Такая безответственность, граничащая с преступностью… явилась для нас полной неожиданностью» [478, с. 120].

Тревогу у командования армии вызывало полное отсутствие информации о положении в районе Смоленска и Витебска. Единственным источником новостей оказались отступавшие части, а их сведения нередко носили откровенно панический характер. Неудивительно, что когда 10 июля в штаб армии доставили некоего лейтенанта, который доложил, что немцы захватили Витебск, ему не только не поверили, но сочли его рассказ дезинформацией. Его хотели расстрелять как паникера и труса, и только полученная в то же время шифровка из штаба фронта, подтвердившая слова лейтенанта, спасла ему жизнь.

Приказ фронта требовал от генерала И. С. Конева атаковать Витебск, отбить его у противника и удерживать город до прибытия подкреплений. Командарм получил право подчинить себе 128-я и 186-я стрелковые, 220-я моторизованную и 57-ю танковую дивизии. Хотя формирование группировки не было завершено, генерал И. С. Конев во главе группы из пятнадцати работников своего штаба выехал к Витебску, чтобы лично руководить операцией.

Витебска автомобильная колонна штаба 19-й армии достигла уже вечером. На восточной окраине города ее встретил взявший на себя обязанности коменданта подполковник М. Я. Ушаков и вкратце познакомил командиров с обстановкой. Из его доклада следовало, что немцы ворвались в Витебск неожиданно, поэтому никто не успел оказать им сопротивления. Местная советская и партийная власть в спешке покинула город, следом за ней устремилась милиция. Оставшееся население бросилось громить склады и магазины. Немцы сполна воспользовались отсутствием власти и неразберихой и без каких-либо сложностей заняли Витебск. По неповрежденному железнодорожному мосту на восточный берег Западной Двины они перебросили пехоту и танки.

Генерал И. С. Конев размышлял недолго, чуть больше минуты, и решил уничтожить мост собственными силами, чтобы лишить немцев возможности сконцентрировать значительные силы на плацдарме за рекой. Командарм подозвал к себе помощника начальника инженерного отдела армии полковника А. Ф. Гайдука.

«– Надо сорвать переправу танков врага через реку, – спокойным, но твердым, не допускающим возражения голосом сказал генерал. – Отправляйтесь к мосту и взорвите его!

– Есть, товарищ командующий! Задачу понял! Разрешите выполнять? – бодро отчеканил полковник и пошел к машине. Но тут его вдруг окликнул командарм, повысив голос:

– Задачу выполнить при