Николай Стариков - Сталин. Вспоминаем вместе Страница 25

– Может быть, – добавил я, – у него данные не сегодняшнего дня, но мы тщательно следим за выпуском каждого самолета, у нас, как известно, идут новые формирования. Может быть, один или два самолета где-нибудь и стоят.

– Здесь идет речь не о таком количестве, – сказал Сталин. Через несколько минут явился А. И. Шахурин, поздоровался и остановился, вопросительно глядя на Сталина.

– Вот тут нас уверяют, – сказал Сталин, – что те семьсот самолетов, о которых вы мне говорили, стоят на аэродромах заводов не потому, что нет летчиков, а потому, что они не готовы по бою, поэтому не принимаются военными представителями, и что летчики в ожидании матчасти живут там месяцами.

– Это неправда, товарищ Сталин, – ответил Шахурин.

– Вот видите, как получается: Шахурин говорит, что есть самолеты, но нет летчиков, а Жигарев говорит, что есть летчики, но нет самолетов. Понимаете ли вы оба, что семьсот самолетов – это не семь самолетов? Вы же знаете, что фронт нуждается в них, а тут целая армия. Что же мы будем делать, кому из вас верить? – спросил Сталин.

Воцарилось молчание. Я с любопытством и изумлением следил за происходящим разговором: неужели это правда, что целых семьсот самолетов стоят на аэродромах заводов, пусть даже не готовых по бою или из-за отсутствия летчиков? О таком количестве самолетов, находящихся на аэродромах заводов, мне слышать не приходилось. Я смотрел то на Шахурина, то на Жигарева. Кто же из них прав?[148]

На фронте русских солдат утюжит немецкая авиация. А семьсот (!) самолетов на фронт не попадают. Возникает вопрос: кто виноват? И второй вопрос: что с виновником сделает Сталин? Снова слово маршалу Голованову.

И тут раздался уверенный голос Жигарева:

– Я ответственно, товарищ Сталин, докладываю, что находящиеся на заводах самолеты по бою не готовы.

– А вы что скажете? – обратился Сталин к Шахурину.

– Ведь это же, товарищ Сталин, легко проверить, – ответил тот. – У вас здесь прямые провода. Дайте задание, чтобы лично вам каждый директор завода доложил о количестве готовых по бою самолетов. Мы эти цифры сложим и получим общее число.

– Пожалуй, правильно. Так и сделаем, – согласился Сталин.

В диалог вмешался Жигарев:

– Нужно обязательно, чтобы телеграммы вместе с директорами заводов подписывали и военпреды.

– Это тоже правильно, – сказал Сталин.

Он вызвал Поскребышева и дал ему соответствующие указания… Надо сказать, что организация связи у Сталина была отличная. Прошло совсем немного времени, и на стол были положены телеграммы с заводов за подписью директоров и военпредов. Закончил подсчет и генерал Селезнев, не знавший о разговорах, которые велись до него.

– Сколько самолетов на заводах? – обратился Сталин к Поскребышеву.

– Семьсот один, – ответил он.

– А у вас? – спросил Сталин, обращаясь к Селезневу.

– У меня получилось семьсот два, – ответил Селезнев.

– Почему их не перегоняют? – опять, обращаясь к Селезневу, спросил Сталин.

– Потому что нет экипажей, – ответил Селезнев.

Ответ, а главное, его интонация не вызывали никакого сомнения в том, что отсутствие экипажей на заводах – вопрос давно известный. Я не писатель, впрочем, мне кажется, что и писатель, даже весьма талантливый, не смог бы передать то впечатление, которое произвел ответ генерала Селезнева, все те эмоции, которые отразились на лицах присутствовавших. Я не могу подобрать сравнения, ибо даже знаменитая сцена гоголевский комедии после реплики «К нам едет ревизор» несравнима с тем, что я видел тогда в кабинете Сталина. Несравнима она прежде всего потому, что здесь была живая, но печальная действительность. Все присутствующие, в том числе и Сталин, замерли и стояли неподвижно, и лишь один Селезнев спокойно смотрел на всех нас, не понимая, в чем дело… Длилось это довольно долго. Никто, даже Шахурин, оказавшийся правым, не посмел продолжить разговор. Он был, как говорится, готов к бою, но и сам, видимо, был удивлен простотой и правдивостью ответа. Случай явно был беспрецедентным. Что-то сейчас будет?![149]

Еще раз уточню ситуацию. Командующий ВВС генерал П. Ф. Жигарев прямо в кабинете Сталина нагло врал Верховному главнокомандующему. Семьсот один исправный самолет стоят на заводах, потому что не присылаются экипажи, чтобы забрать эти самолеты. И это – весной 1942 года. Тысячи солдат Красной армии гибнут от активных действий германской авиации. Вот вы лично – что бы сделали на месте Сталина? С генералом Жигаревым – что бы сделали?

Я взглянул на Сталина. Он был бледен и смотрел широко открытыми глазами на Жигарева, видимо, с трудом осмысливая происшедшее. Чувствовалось, его ошеломило не то, почему такое огромное число самолетов находится до сих пор еще не на фронте, что ему было известно, не установлены были лишь причины, а та убежденность и уверенность, с которой генерал говорил неправду. Наконец, лицо Сталина порозовело, было видно, что он взял себя в руки. Обратившись к А. И. Шахурину и Н. П. Селезневу, он поблагодарил их и распрощался. Я хотел последовать их примеру, но Сталин жестом остановил меня. Он медленно подошел к генералу. Рука его стала подниматься. «Неужели ударит?» – мелькнула у меня мысль.

– Подлец! – с выражением глубочайшего презрения сказал Сталин и опустил руку. – Вон![150]

Сделал ли Сталин выводы из этого случая? Разумеется. В апреле 1942 года (а не в марте, как ошибочно пишет маршал Голованов) Жигарев был снят с должности командующего ВВС. Какая кара постигла того, кто держал на заводах семь сотен готовых самолетов во время страшнейшей войны? И при этом говорил неправду в лицо самому Сталину? Расстреляли? Вот информация с сайта концерна Туполева о судьбе генерала Жигарева:

В 1942–1945 гг. командовал ВВС Дальневосточного фронта. Во время войны с Японией – командующий 10 ЮВА. В 1946–1948 гг. – первый заместитель командующего ВВС. С мая 1948 г. по сентябрь 1949 г. – Командующий Дальней авиации. В 1949–1957 гг. – Главком ВВС, первый заместитель министра обороны СССР… Умер в 1963 г. Похоронен на Новодевичьем кладбище[151].

Похоронен в звании главного маршала авиации. Спустя двадцать один год после того, как в лицо лгал Сталину и преступно скрывал от фронта семь сотен нужных как воздух самолетов. Платой за его ложь была кровь русских солдат, и ничего ему за это не было. Ох, добрым и излишне демократичным был Сталин…

А история о самолетах, стоящих на заводах без пилотов, получила свое продолжение. После того как я опубликовал этот фрагмент в своем блоге[152], среди других откликов я получил такое письмо: