Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов Страница 24

Глава 3

Первый оселок

Абрама Фёдоровича Иоффе не нужно было убеждать в научной перспективности ядерных исследований. Учёный, который самостоятельно определил заряд электрона, никогда, собственно, и не забывал тему атома. И сотрудников своих не зря отправлял на стажировку к Резерфорду, пока эту возможность не прикрыли с самого верха. Так что они с Курчатовым, что называется, нашли друг друга, причём с образованием такой синергетической волны, что она накрыла чуть ли не половину института. Во всяком случае, приказ А.Ф. Иоффе № 64 от 15 декабря 1932 года объявил ядерную физику «второй центральной проблемой научно-исследовательских работ в ЛФТИ». И то лишь потому второй, что первой оставались исследования для нужд народного хозяйства. В том числе на оборонку. То есть тот самый «практический выход» от научной работы, что требовала от учёных партия.

Правда, партия не знала, выход какой практичности даст овладение ядерной энергией… Впрочем, никто этого ещё не знал. До открытия цепной реакции.

Созданную по тому же приказу особую группу для изучения ядра сам академик Иоффе и возглавил. Фактического инициатора этого приказа И.В. Курчатова назначили его заместителем. В состав группы вошли блестящие даже на общем блестящем интеллектуальном фоне института умы: П.А. Богдасевич, С.А. Бобковский, М.П. Бронштейн, М.А. Еремеев, Д.Д. Иваненко, В.А. Пустовойтенко, И.П. Селинов, Д.В. Скобельцын. Но всем было ясно, кто – за общей непомерной занятостью А.Ф. Иоффе – будет фактически руководить работой этих людей. И когда 1 мая 1933 года группа переросла в Отдел ядерной физики ЛФТИ, уже ни у кого не было сомнений в том, кто его уже официально возглавит.

Начальник группы по изучению строения ядра ЛФТИ И.В. Курчатов с коллегами. 1936 г. [НИЦ «Курчатовский институт»]

Так Курчатов прошёл вторую – после давнего выбора науки делом жизни – точку поворота: выбрал путь исследования природы и возможностей атома.

И это был тот путь, что в конечном итоге привёл его страну к овладению секретом ядерного оружия.

Очень даже практическому выходу…

Но в начале этого пути было не до атома. В самом прямом смысле: до него и его свойств надо было ещё добраться инструментально. А соответствующих инструментов в виде ускорителей заряженных частиц, которыми и можно только бить по атомному ядру, в Советском Союзе не было. Если, правда, не считать того стоившего невероятных денег грамма радия, который излучал частицы самостоятельно и над которым буквально тряслись соседи. Да, именно ампула с этим «излучателем» находилась в ведении Радиевого института.

Нужно было создавать настоящий ускоритель. По примеру Лоуренса, такой же циклотрон. Но для этого нужно было сперва нарастить собственные умения и компетенции.

Г.А. Гамов в молодости. [https://wir.com.ru]

Работы по созданию ускорителей заряженных частиц к тому времени начались уже в Харькове, в Физтехе, где над этой темой корпели добрые друзья Игоря Кирилл Синельников и Антон Вальтер.

«Папа Иоффе», исходя из сделанного им в 1928 году на украинском ВСНХ заявления, что «в первые десять лет советской власти физика концентрировалась в городах Москве и Ленинграде», что выкачало «из страны все таланты» и потому «настало время создания институтов на периферии», вообще более чем щедро поделился кадрами при «почковании» ЛФТИ. В харьковский, как тогда полагали, филиал из Ленинграда поехали такие острые и, главное, яро нацеленные на результат умы, как А.К. Вальтер, К.Д. Синельников, А.И. Лейпунский, которые и стали в УФТИ начальниками лабораторий, занявшихся ядерной физикой. Стоит добавить сюда двух блестящих теоретиков – тоже физтеховцев Л.Д. Ландау и ещё не оставшегося на Западе Г.А. Гамова.

Конечно, и в Харькове делались пока первые шаги, и речь шла всего лишь об ускорительных трубках. Но лиха беда начало – быстро нарабатывался опыт, а с харьковскими коллегами у Игоря всегда были хорошие отношения. Почти родственные. Причём не в том было дело, что Кирилл Синельников – старый друг и вообще родной шурин. И не в воспоминаниях о совместной учёбе в Симферополе или о том, как Кирилл, замеченный на V съезде физиков в 1924 году самим Иоффе и приглашённый им в Ленинград, перетащил в заветный ЛФТИ и Игоря. Об этом, разумеется, помнилось, но жизнь подобна камнедробилке, измельчающей былые события в жерновах новых, по определению принимаемых как важнейшие.

Нет, просто они – и заводной Антоша Вальтер, третья фигура их творческого и дружеского триумвирата, – очень хорошо понимали друг друга. Именно по-родному. Ибо воспоминания о былых делах и проделках действительно съёживаются, притуляясь в дальних уголках памяти, но основное остаётся всегда рядом. Только руку протяни – и вновь её коснётся тёплое, какое-то хлебное даже дыхание той атмосферы, в которой они жили, творили и дружили. И которая никуда не ушла. Как бы ни разводила их поособь неумолимая жизнь…

Особенно после того, как именно в харьковском ФТИ в 1932 году впервые в СССР и вторыми в мире учёные смогли расщепить атом.

Об этом с торжеством объявило руководство института в телеграмме на имя Сталина, Молотова и Орджоникидзе. Телеграмма была немедленно напечатана прямо на первой полосе газеты «Правда»:

Разрушено ядро атома лития.

Крупнейшее достижение советских ученых.

МОСКВА, тт. СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ, ОРДЖОНИКИДЗЕ, «ПРАВДЕ»

Украинский физико-технический институт в Харькове в результате ударной работы к XV годовщине Октября добился первых успехов в разрушении ядра атома.

10 октября высоковольтная бригада разрушила ядро лития, работы продолжаются.

Директор УФТИ Обреимов. Секретарь парткома Шепелев.

Местком – Федаритенко [218].

Курчатов хоть и не оказался рядом с Кириллом и Антоном, когда те совместно с А.И. Лейпунским и Г.Д. Латышевым вторыми в мире расщепили ядро лития, создав великолепное событие в отечественной физике, но из переписки прекрасно знал, над чем трудятся в УФТИ. И какой там уровень и потенциал. И сразу же выехал в Харьков в первую командировку в своём новом статусе, чтобы заняться с тамошними друзьями-коллегами созданием многообещавшей высоковольтной установки. И вообще ускорительной техники.

Затем такие командировки стали ежегодными. И помимо прямого результата – харьковский Физико-технический институт не без участия молодого руководителя атомного направления из Ленинграда вошёл к концу 1930‐х в число важнейших мировых центров по ядерной тематике – Игорь Курчатов много полезного усвоил и для себя. Точнее, для сотворения технической базы для ядерных исследований в Ленинградском физтехе.

Передовица в газете «Правде» о расщеплении в УФТИ атома лития. [Из открытых источников]

Только у себя он сразу нацелился на циклотронную технику. Вместе с Михаилом Еремеевым они начали собирать ускоритель заряженных частиц с магнитом массою в две тонны. И довольно быстро его сделали – уже в 1933 году в России появился единственный тогда в мире циклический ускоритель за пределами лаборатории Лоуренса.

Правда, он был вынужденно