Дзержинский на фронтах Гражданской - Андрей Александрович Плеханов Страница 23

Вместе с тем практика Всероссийской Чрезвычайной комиссии показала, что для того, чтобы успешно бороться с преступлениями, необходимо, чтобы суд, чтобы наказание шло в возможно краткий срок после совершения преступления. Поэтому необходимо революционные трибуналы реорганизовать в том смысле, чтобы они могли судить и присуждать непосредственно в самый кратчайший срок после совершения преступления. Поэтому 4-й пункт вносимого проекта следующий: Для решительного пресечения преступлений и быстроты разбора дел революционные трибуналы реорганизуются на следующих началах:

а) революционный трибунал состоит из трех членов. Судьи избираются на месячный срок губернскими исполнительными комитетами. В городах, насчитывающих более 200 тыс. жителей, могут быть учреждаемы городские трибуналы, члены которых избираются городскими Советами;

б) суд должен назначаться не позже чем через 48 часов после окончания следствия;

в) заседания трибунала публичны и имеют место в присутствии обвиняемых. Вызов или невызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала. Трибуналы ничем не связаны в определении меры наказания. Приговоры трибунала не подлежат обжалованию в апелляционном порядке.

Это значит, что приговоры могут подлежать только кассации, например, если суд состоял не из трех членов, а из двух членов, если были допущены какие-нибудь формальные неправильности или по каким-нибудь другим причинам. 5-й и 6-й параграфы говорят: Революционному трибуналу предоставляется право проверки следственных действий ЧК. Члены трибунала имеют право посещения мест заключения и проверки закономерности содержания арестованных… Эту инструкцию предлагается разработать в двухнедельный срок. Мне кажется, что необходимость в реорганизации чрезвычайных комиссий и революционных трибуналов настолько созрела, что возражать по этому поводу едва ли кто будет серьезно»[138].

Декрет установил применение внесудебных репрессий органами ВЧК лишь в местностях, объявленных на военном положении, и только по делам о шпионаже, бандитизме, об участии в вооруженном восстании. ЧК были обязаны представлять свои отчеты о принятых ими мерах в Верховный трибунал при ВЦИКе[139].

Разграничение функций между судебными органами и ВЧК способствовало становлению законности. Июньские декреты, казалось бы, создали основу для выработки гарантий неприкосновенности личности. Однако обстановка в стране продолжала оставаться очень сложной, и ЦИК СССР и СНК РСФСР в последующем шли на расширение прав ВЧК – ОГПУ и ее органов. Общие права органов безопасности, изложенные в положении о ВЧК, не могли в полной мере учесть все особенности борьбы в различных районах страны. В тех случаях, когда органы ВЧК не имели права без санкции высших законодательных органов принимать решения или эти меры выходили за рамки их компетенции, ВЦИК, СНК РСФСР и СТО давали им дополнительные полномочия на определенный срок. Так, 9 февраля 1921 г. для улучшения снабжения углем Донбасса и в целях успешной борьбы с хищениями топлива органам ВЧК было дано право наказывать лиц, уличенных в хищении топлива, на основе особой инструкции, утвержденной СТО[140].

В условиях новой экономической политики органы ВЧК – ОГПУ претерпели серьезные изменения, и, пожалуй, главное из них заключалось в выработке под руководством Дзержинского правовой базы карательной политики ведомства безопасности с учетом приобретенного опыта. Прежде всего, были четко определены права и обязанности сотрудников всех центральных и местных органов ВЧК с учетом новых исторических условий. Это стало основой для ведения борьбы с преступными элементами. Председатель ВЧК – ОГПУ рассматривал укрепление законности как общегосударственную задачу. Пути для достижения цели – убеждение, профилактика, общественное воздействие на правонарушителей, совершенствование юридических гарантий законности в сочетании с принуждением для исполнения правовых установлений. Он настаивал на необходимости решительной борьбы с преступностью. «Либеральное чувство жалости и абстрактной справедливости, – отмечал он в записке в ЦКК РКП(б), – наносит огромный вред делу борьбы с преступностью, не отвечает задачам защиты классовых интересов трудящихся, разлагает неустойчивые элементы и вместо искоренения преступности приводит к увеличению числа преступников». В то же время Дзержинский выступал против чрезмерной строгости: «Все излишние строгости, не вызываемые этой целью (изоляция для целей следствия. – Примеч. авт.), – преступление, рождающее справедливое возмущение и новые преступления… Надо не озлоблять людей и не грешить против нашей коммунистической морали». Он учил внимательному, вдумчивому рассмотрению всех «за» и «против», умению анализировать обстановку и причины, породившие преступления, требовал знания законов советской власти.

При его непосредственном участии определены правила ареста, ведения следствия, содержания под стражей и освобождения арестованных и осужденных.

Правила ареста. В 1917—1921 гг. практически каждый военный и гражданский мог быть арестован органами ВЧК и заключен в концлагерь или тюрьму только по подозрению, как потенциальный противник власти или коммунистической идеологии.

Дзержинский стремился строго регламентировать поведение лиц, принимавших участие в аресте. Он писал, что «вторжение вооруженных людей на частную квартиру и лишение свободы повинных людей есть зло, к которому и в настоящее время необходимо еще прибегать, чтобы восторжествовало добро и правда. Но всегда нужно помнить, что это – зло, что наша задача, пользуясь этим злом, искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем. А потому пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать его в тюрьме, относятся бережно к людям, арестуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что лишенный свободы не может защищаться и что он в нашей власти. Каждый должен помнить, что он – представитель советской власти рабочих и крестьян и что всякий его окрик, грубость, нескромность, невежливость – пятно, которое ложится на эту власть». Председатель ВЧК утвердил инструкцию для производящих обыск и дознание. В ней говорилось, что оружие вынимается только в случае, если угрожает опасность; обращение с арестованными и семьями их должно быть самое вежливое (выделено Ф.Э. Дзержинским. – Примеч. авт.), никакие нравоучения и окрики недопустимы; ответственность за обыск и поведение падает на всех из наряда; угрозы револьвером и вообще каким бы то ни было оружием недопустимы. «Виновные в нарушении данной инструкции подвергаются аресту до трех месяцев, удалению из комиссии и высылке из Москвы»[141].

Исходя из политических соображений, председатель ВЧК особое внимание обращал на индивидуальный подход к аресту некоторых категорий советских граждан: сотрудников правоохранительных органов России, буржуазных специалистов, и, безусловно, особый подход соблюдался при аресте коммунистов. 14 февраля 1919 г. Президиум ВЧК постановил: «В случае, если кто-либо из царских бывших чиновников, занимая должность в советском учреждении, высказывает свое лояльное