Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков Страница 22

Глава 6

Прометей из Марьинской

Как я уже говорил, в нашей станице была гидроэлектростанция постройки 1947 года. Зимой, когда обводной канал замерзал, она не работала. Во время холодов функционировала тепловая электростанция (ТЭС) с одноцилиндровым двигателем, стоявшая в МТС. Грохоту от нее было на всю станицу, но свет горел только в домах местного начальства, да на столбах вдоль одной улицы. Простой люд пребывал в кромешной темноте. Я считал такое положение несправедливым и решил его исправить на свой страх и риск.

Стояла морозная лунная ночь… Так, кажется, начинаются многие сказки с участием смекалистого мужичка, обводящего вокруг пальца нечистую силу? Дождавшись, когда в МТС замолкнет движок (электростанция работала до полуночи), я вооружился чем-то похожим на пассатижи и на одном монтерском когте поднялся на опору, стоявшую напротив нашей землянки. Там вверху на изоляторах были сделаны приспособления, похожие на рога. А между рогами находилась перемычка, выполнявшая роль предохранителя. Чтобы прекратить подачу электроэнергии, надо было разорвать эту перемычку. Что и было сделано на всех вводах в дома жителей станицы, кроме тех, которые вели к домам начальства МТС. Я нашел перемычку, соединявшую магистральные провода с проводами, ведущими к нашему дому, соединил ее и крепко скрутил. Утром в наших «хоромах» уже горел свет, но на окнах приходилось закрывать ставни, чтобы начальство машинотракторной станции, находившейся неподалеку от нас, не догадалось, что мы пользуемся электричеством без его разрешения.

В нашей школе интересно проходили встречи Нового года. Но на праздник допускали учеников только с определенного класса. Мне все время не везло. Как только я переходил в следующий класс, планка допуска поднималась, и меня на елку не допускали. Учась в 6 классе, я услышал: на новогодний вечер обязательно будет допущен ученик, сделавший и раскрасивший много елочных флажков. Я вкалывал изо всех сил. Почти всю елку увешал флажками. Но меня все равно не пустили. Возмущению моему не было предела. Но мысль пройти на елку не покидала меня. Ходил я, ходил, думал-думал… И придумал! Нашел где-то длинный кусок проволоки и накинул его на электрические провода, ведущие к школьному зданию. Произошло короткое замыкание — и свет в школе погас. Все из школы бросились на улицу, чтобы там подождать включения света. Когда двери распахнулись, я, минуя встречную толпу, проскочил в помещение школы. Минут через тридцать свет загорелся, и я имел возможность повеселиться со всеми.

Но однажды тяготение к экспериментам с электричеством чуть было не сыграло со мной злую шутку. Как-то заискрил предохранитель на вводе в дом Анастасии Афанасьевны, и свет погас. Я решил узнать, в чем дело. Накрапывал мелкий дождь. Босой, я забрался на наваленную у стены дома кучу глины и дотянулся до ввода найденным стеблем подсолнуха. Мне тогда не пришло в голову, что у меня в руках — отличный проводник тока. Сырым стеблем я коснулся фазного провода, попал под напряжение «фаза — земля» — и получил удар током. Спасла незадачливого Прометея скользкая глина. Я съехал по куче вниз, прервав смертельное движение электронов. Поистине не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Но определенно нужно было сначала поскользнуться на невысокой глиняной куче, чтобы достичь уже других, более надежных, высот в профессии энергетика.

После окончания 7 класса, получив по всем предметам «отлично» и только по русскому — «хорошо», я начал поиски учебников для 8 класса. Учебники в то время были дефицитом. Мама отдала мне последние копейки на их приобретение.

В один летний день я вернулся домой радостный с комплектом учебников. Какая-то часть была мною куплена, а остальное — выделено в школе из старого фонда. Дома были брат Александр и его друг Григорий Рассказов — однокашники по Воронцово-Александровскому училищу сельской электрификации. Обращаясь к Александру, Григорий сказал:

— Зачем тратить деньги на эти книги? Надо идти учиться в техникум.

За работу в колхозе мама, естественно, денег не получала, и единственным источником небольших денежных поступлений в нашей семье была зарплата брата. Неожиданно Александр поддержал Григория:

— Окончил семь классов — и хватит! Надо идти в техникум или работать — матери помогать.

Я с ним не согласился и категорически заявил, что буду продолжать учебу в школе. Чтобы учиться в техникуме, тоже нужны средства и материальная поддержка семьи, да и квалификация техника меня не устраивала. Я хотел стать специалистом с высшим образованием и не мыслил своего будущего по-иному. Разговор шел на повышенных тонах.

Александр и Григорий были под хмельком, и наша беседа едва не закончилась потасовкой.

— Нет, — заявил я брату, — как бы трудно ни было, но я все-таки получу среднее образование, поступлю в институт и стану инженером. Я буду руководителем, а вы (я имел в виду брата и его товарища) попадете ко мне в подчинение. Я вас еще повоспитываю!

Этот вопль моей души оказался пророческим.

«Обыкновенно думают, — писал Лев Николаевич Толстой в повести «Дьявол», — что самые обычные консерваторы — это старики, а новаторы — это молодые люди. Это не совсем справедливо. Самые обычные консерваторы — это молодые люди. Молодые люди, которым хочется жить, но которые не думают и не имеют времени подумать о том, как надо жить, и которые поэтому избирают себе за образец ту жизнь, которая была». Передо мной не стоял вопрос: кем быть? Я знал об этом уже давно: только инженером! Образ государственного человека в строгом мундире стоял перед моими глазами, манил меня к себе, не давал спать ночами.

Инженер, убеждал я себя — и верю в это до сих пор, — поприще прочное. Инженеры всегда и всюду были и будут нужны, особенно после войны, когда страна, зализывая нанесенные ей раны, день ото дня наращивала темпы промышленного производства, поднимала сельское хозяйство, расширяла сферу жилищного строительства. Профессия — это фундамент человеческой жизни, в ней органично проявляется характер человека, его взаимоотношения с персонажами из других социальных рядов. Профессия определяет все: и начальников, и сослуживцев, и знакомых, и даже будущие производственные конфликты. Дело, профессиональная занятость, работа — вот настоящая жизнь, вот «среда обитания» современного человека. Значит, надо профессией овладеть, и тогда она сама подведет тебя к рубежу, за которым будет все, что ты захочешь в себе увидеть. Только приложи руки, только пошевели мозгами. Своим юношеским умом я понимал, что жизнь вокруг меня не упрощается, а наоборот, — усложняется, и только знания