Отцами завещано - Вильям Львович Савельзон Страница 22

«Отец его не баловал, лет восьми начал брать с собой в поле. Дома он всегда что-нибудь да мастерит: летом самокаты, зимой санки, лыжи, горки для Витьки с Данькой, братьев своих, или для друзей».

Елизавета Алексеевна Мезенцева, одноклассница:

«Сильным был и добрым. Помню, поссорились с ним в школе, а домой идти через овраг, наполненный водой. Коля по праву сильного разулся и перенес меня на другую сторону, как будто и не было ссоры».

Мария Ульяновна Степанова, училась классом ниже:

«Любил петь, особенно военные песни».

Михаил Иванович Меньщиков, одноклассник М. У. Степановой:

«С ним всегда было интересно. На прополке ли, на сборке ли колосков, на уборке ли картошки он был у нас всегда бригадиром, умел поставить цель и довести ее до конца, а главное — заинтересовать других. Он говорил обычно: «Сделаем — и картошку печь! Сделаем — и купаться!» Был «Ворошиловским стрелком» и бессменным капитаном футбольной команды».

Жена, Валентина Михайловна:

«В 18 лет стал сразу главой большого семейства: сестренка меньшая со мной жила, да бабушка, а через год и Эльвира появилась. Трудно мы жили, но весело: на вечера в школу машинистов часто ходили, друзья его с девушками нас навещали. Николай помогал всегда по дому. В школе его любили. Он был секретарем комсомольской организации в своей группе. С фронта письма писал веселые, и было в них что-то задорное, мальчишеское: бьем, лупим фрицев».

А что написал бы жене Н. И. Родионов, если бы не долг хранения военной тайны и нежелание волновать близких? Может быть, так:

«Валюшка! Я побывал в первом бою у небольшой деревушки Мясной Бор. В наступление мы пошли утром. Еще было темно. Немцы нас встретили ружейно-пулеметным огнем. В предрассветной темноте были видны рои летящих светлячков трассирующих пуль. Страшно было. Но вот возглас: «Ура!» Когда не сотни, а тысячи людей кричат «ура», не слышно стрельбы, и не страшно бежать навстречу смерти. А многие мои товарищи падали. Упал и лейтенант Григорий Котиков. Ты его, наверное, помнишь? Когда я с тобой и дочкой прощался на перроне, то он рядом стоял с девушкой и к последнему вагону бежал впереди меня? Может, запомнила эту девушку? Полиной звать ее. Передай ей, что погиб ее Гриша. Родных у него нет: он — московский детдомовец. В Кургане обучал артиллеристов возле клуба железнодорожников, напротив железнодорожного вокзала.

Оборону немцев мы прорвали. Это была дивизия войск «СС». Из окружения выходили изможденными. Многие с трудом передвигались.

Целую тебя и дочку!

Твой Николай.

6 июня 1942 года».

«Валюшка, здравствуй! Извини за молчание: чуть ли не десять суток наша дивизия не выходила из беспрерывных боев — немцы закрыли брешь под Мясным Бором, через которую выходили части 2-й ударной армии: кавалерия без коней, артиллерия без орудий — кони пали от голода, орудия взорваны или брошены, люди шатаются от усталости. Но мы вновь прорвали кольцо окружения. Из последних сил теперь сдерживаем фланги: с утра до ночи нас бомбят фашистские самолеты, кругом рвутся мины, снаряды. В подразделениях очень мало людей, но я пока жив и здоров!

Твой Николай.

21 июня 1942 года».

Потом письма стали приходить чаще. Он после легкого ранения в правое плечо учился на фронтовых курсах младших лейтенантов, после чего поставлен на должность командира батареи противотанковых орудий. И однажды осенью Валентина Михайловна получила извещение:

«Ваш муж, младший лейтенант Родионов Николай Иванович, пропал без вести!»

Так в дом ворвалось горе, но где-то в ноябре пришла телеграмма:

«Срочно выезжай нахожусь в Челябинске у отца.

Целую. Николай».

Веря и не веря в чудо, поехала Валя в Челябинск, но мужа уже не было: побывал-то проездом.

Отец Николая работал кладовщиком на армейских складах.

— Ты, дочка, поживи здесь, — сказал он ей, — обещал, как только прибудет на место, известить телеграммой: в окружении он был, чуть ли не полтора месяца выходил. Орден Красной Звезды получил за то, что спас и вывел людей.

Она поселилась на частной квартире. Наконец, весточка от мужа. Оказалось: начальник курсов, где учился Николай, генерал-майор Василий Константинович Родионов прибыл в Челябинск по служебным делам, и Николай попросил его адъютанта зайти к отцу. С ними-то она и уехала.

Как только прибыли на место, генерал узнал в штабе, где ее муж.

— Повезло вам: завтра бы отправили его на окружные лыжные соревнования в Свердловск, — сказал он и повел ее в казарму. Дневальный с дежурным встретили в коридоре.

— Тихо, тихо! — предупредил генерал дежурного и погрозил пальцем.

— Во-о-он он, орел ваш, — указал начальник на верхние нары, где кто-то лежал и читал книгу. Но Валентина Михайловна ничего не видела в этом огромном помещении, где в ряд стояли двухъярусные деревянные нары.

— Родионов, ко мне! — и загородил ее широкой спиной. Она слышала, как кто-то легко спрыгнул и легко подбежал к начальнику:

— Товарищ генерал-майор, — начал докладывать человек незнакомым ей голосом.

— Не он! — пронеслось в сознании.

— Отставить! — перебил докладывающего генерал и отошел в сторону.

— Валюша! — воскликнул стоящий перед ней человек. Жена бросилась к нему.

— Валюша!.. Валюша!.. — гладил он ее по спине.

— Родионов, — сказал генерал, — одевайтесь и… со мной!

Когда муж оделся, генерал отвел их… к себе на квартиру. Две недели Валентина Михайловна вместе с женой начальника курсов готовили мужьям завтраки, обеды, ужины: они уходили и возвращались вместе — генерал и младший лейтенант.

Валентине Михайловне очень хотелось знать подробнее, что случилось, когда муж «пропал без вести», но он рассказывать не хотел.

— Зачем вспоминать, Валюша: я же жив, здоров!

А генералу рассказывал:

— Страшен не сам бой, а когда тебя бьют и ответить нечем. На орудие — четыре снаряда, на винтовку — пятнадцать патронов… На «ура» немца не одолеть. В первом бою мы столько раз кричали «ура». Или танки. Мало их у нас. Видел, как наш танк с одного выстрела снес с немецкого башню. Всего три наших танка было, а фрицы попятились, побежали. Увлеклись мы погоней, вперед вырвались, а фланги остались открытыми. Тут-то немец и обошел нас по берегу речки. И пришлось полтора месяца брести болотами да лесами, чтобы к своим выйти. Теперь вот к вам, чуть ли не домой направили…

Валентина Михайловна вслушивалась и ждала продолжения разговора — под руководством хозяйки дома она вязала носки, — но мужчины молча играли в шахматы.

Если бы муж продолжал, то она бы услышала:

— …Километра полтора отбежали мы от речки, а навстречу нам — танки. У нас же ни снарядов, ни гранат, одно стрелковое