Пикассо. Иностранец. Жизнь во Франции, 1900–1973 - Анни Коэн-Солаль Страница 22

Какую победу празднуют все эти люди? Может, они рады тому, что покорили легендарную гору, возвышающуюся над ними? Я наблюдала за народным гуляньем, которому по-детски радовалась вся эта толпа, и для меня становилось очевидным, что жители Госоля – настоящая община. Можно было только удивляться, как в XXI веке крошечная горная деревушка собрала такое количество людей на невероятное шествие, зародившееся в глубине веков! Несомненно, эта местность, в которой в течение нескольких месяцев 1906 года жил и творил двадцатичетырехлетний Пикассо, должна была произвести на него огромное впечатление и повлиять на творчество. Но смогу ли я расшифровать все связи, до сих пор объединяющие художника и Госоль?

Хотя даты и обстоятельства этого путешествия долгое время оставались расплывчатыми и загадочными, мы, по крайней мере, знаем, что Пикассо и Фернанда Оливье провели здесь лето 1906 года. Сохранились кое-какая переписка и несколько редких снимков, сделанных Видалем-и-Вентосой перед тем, как все трое отправились в кафе «Гуаяба» в Барселоне. Лишь недавно были установлены точные даты этого «творческого отпуска» – он длился с 27 мая по 23 июля 1906 года. И сегодня, несмотря на споры экспертов о том, является ли период Госоля продолжением «розового» периода или это был всего лишь временный перерыв, все сходятся во мнении, что пребывание здесь разделило творчество Пикассо на «до» и «после». За пятьдесят девять дней, которые он провел в этой пиренейской деревне, в его творчестве произошел серьезный переворот. «Мы можем быть совершенно уверены в том, что именно в Госоле Пикассо создал свои первые современные работы{164}, – утверждает философ и исследователь творчества Пикассо Джессика Жак Пи. – Именно работы этого периода заложили фундамент его нового направления».

Триста две работы, из них семь больших полотен, двенадцать полотен среднего размера, две скульптуры и огромное количество эскизов и рисунков – в них Пикассо совершенно по-новому подошел к использованию цвета и формы, отказавшись от традиции репрезентации, господствовавшей со времен Ренессанса, и тем самым продвинул «свой собственный стиль». Этот эстетический перелом в его творчестве{165} произошел в значительной степени из-за того, что он покинул шумный и пестрый Париж и поселился в тихой, маленькой горной деревушке в Испании. И уже после Госоля преображенным, воодушевленным, восстановившим свои силы и совершенно по-новому оценивающим себя, он вернулся во французскую столицу и с новыми силами вступил в битву за авангард.

Со всех точек зрения местонахождение этой деревни имело решающее значение для Пикассо. Но что знал художник о Госоле, когда 27 мая 1906 года в сопровождении Фернанды, верхом на муле, начал свое изнурительное путешествие по представлявшейся ему бесконечной средневековой дороге, протяженность которой на самом деле составляет всего двадцать семь с половиной километров?

«Женская рука на плече танцора»{166}.

«Правая рука женщины в ладони танцора»{167}.

«Каталонская записная книжка» Пикассо – крошечный предмет, размером с ладонь, использовалась художником в Госоле как своего рода дневник, в котором он делал наброски и рисунки, чертил карты маршрутов и записывал на трех языках – каталанском, кастильском и французском – свои наблюдения, стишки, новые слова и адреса{168}. Эта потрепанная книжка – ценный документ, раскрывающий Пикассо как этнографа. Он вносил в нее заметки на абсолютно разные темы: фольклор, антропология, лингвистика, социология, литература, география, эротика… и попутно фиксировал здесь же свою радость и грандиозные планы, горя желанием «заставить мир ему подчиниться»{169}. Хотя миром для него на тот момент была практически недоступная обывателям крошечная деревушка, расположенная на высоте полутора километров над уровнем моря.

Двадцать восьмого мая 1906 года, во время своего первого ночного пребывания в Госоле – на ритуальном воскресном вечернем балу на Пласа Майор, Пикассо достал свою маленькую записную книжку и очень быстро сделал в ней несколько виртуозных набросков, на которых изобразил две танцующие пары, захваченные ритмом сарданы[57]. Все четверо – двое мужчин и две женщины – в традиционных каталонских костюмах. Широкие женские юбки развеваются, ноги танцующих взлетают в воздух, руки крепко удерживают партнеров. Снова и снова Пикассо прорисовывает жесты: левая рука женщины лежит на плече партнера-мужчины, а ее правая рука – в его ладони и сжимает его большой палец. Наброски, подписи, крупные планы рук, ног, голов – с яростной настойчивостью совершенствуя уже сделанные детали и попутно записывая свои эмоциональные комментарии, Пикассо фиксирует все нюансы движений и жестов…

Действительно ли Пикассо был под таким впечатлением от рук танцующих и от чуда слияния мужчины и женщины в одно целое? Или его взгляд был просто прикован к танцующим парам, захваченным музыкальным ритмом? О чем говорили его ненасытность и исступление, с которыми он рисовал своих моделей?

В течение пятидесяти девяти дней путешествия Пикассо продолжал знакомиться с деревней, органично вписывающейся в горный пейзаж, изучал жителей и их костюмы, вникал в технику ткачества и ковки, зарисовывал местную архитектуру и асимметрию крыш… Заинтригованный странной этимологией слов «плоскогубцы» или «тимьян», он сам перевел их с каталанского на кастильский: «els molls = las tenazas»{170}, «farigola = timó»{171}. Нарисовал женщину в капюшоне, сделав акцент на ее чистом греческом профиле, попытался перевести для Фернанды с каталанского на французский одно из стихотворений Жоана Марагаля[58]. Он даже с идеальной точностью составил маршрут их обратного путешествия – «Госоль, Валлве, Пучсерда, Акс, Париж» – и пометил для себя (частично на каталанском, частично на испанском), каким видом транспорта им нужно будет воспользоваться на каждом этапе поездки: «мул, дилижанс, автомобиль, поезд»){172}. Любознательность, точность и контроль – эти качества характеризуют его как человека бдительного, динамичного, восприимчивого, схватывающего информацию на лету и тщательно исследующего окружающий мир. Он творец, находящийся в постоянном диалоге с самим собой и готовый непрерывно осваивать новые территории.

«Я больше не вижу тебя, когда смотрю на тебя», – сказал он Гертруде Стайн, прекратив работу над ее портретом. Это было в марте. А 15 мая 1906 года он сел на поезд до Барселоны, потратив на предстоящее путешествие 2000 франков, полученные от продажи Амбруазу Воллару двадцати семи своих работ{173}. Собственно, всех картин, которые были на тот момент в его мастерской, за исключением огромного полотна «Семья комедиантов».

В Барселоне он рассказал друзьям о своих заботах, неудовлетворенности и тупике, в котором, по его мнению, он оказался. Скульпторы Энрик Казановас и Мануэль Мартинес-и-Уге предложили Пикассо поехать в Госоль. То же советовал