Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф Страница 22

(режиссер). Поначалу было непросто, потому что они сочиняли сцены на лестнице, а нам нужно было время на смену декораций всякий раз, как герои скрывались за углом. А это значит, реплика должна быть настолько смешной, чтобы следующие слова произносились уже на другом этаже, потому что, пока они проходят очередной пролет, зрители смеются. Иногда нельзя было заставить их идти помедленней, чтобы успеть со смехом, так что пришлось попотеть. Если у нас были проблемы, мы говорили сценаристам: «Очень смешно, но, может, сократить?» Или: «Пусть они начнут эту реплику на втором этаже вместо третьего». Наши декораторы овладели своим мастерством в совершенстве. Они постоянно меняли номера квартир, перевешивали сигнальную ленту на дверях лифта, где-то ставили велосипед. На втором этаже у нас была труба. Обычно, когда герои переходили с этажа на этаж, я продолжал снимать, потому что не хотелось останавливаться и переставлять вещи, сбивая настрой у публики в студии. Было так: снимаем, меняем – готово, третий этаж. Так зрители понимали, что смотрят одну сцену.

Джим Парсонс. Я любил сцены на лестнице. Такие физические, такие технические, но при этом часть комедии. Когда шутки срабатывали, то становились ярким моментом вечера. У нас появилась возможность войти и выйти, сказать что-нибудь вне поля зрения аудитории, – бывает, что сказанная за кадром реплика становится еще смешнее. Сложнее всего было рассчитывать то, с какой скоростью и с каким темпом нужно идти, выбирать место… Очень техническая работа. Но не важно, насколько тщательно ты все просчитал, реакция публики часто может все испортить. Можно лишь предположить, где они засмеются, как долго будут смеяться и что тебе нужно будет сделать. Когда спускаешься по лестнице, нельзя просто взять и остановиться – такое выглядит неестественно. Но мне все равно нравилось то, что мы использовали эту лестницу как средство продвижения сюжета все десять лет и два года. На мой взгляд, у него было одно несомненное, хоть и неприятное достоинство: ну не могли же мы обмениваться репликами в закрытом лифте. Нужна была лестница, и потому лифт сломали и не чинили. А мы ведь жили в благоустроенном многоквартирном доме! С какой стати в нем не работает лифт? Никакой логики! Хотя лично я вижу в этом прекрасный комедийный элемент. Лифт все-таки починили в последней серии. Было здорово.

На площадке «Теории…» всего один лестничный пролет, но благодаря искусному оформлению и разрешению студии Warner Bros., пробить дыру в павильоне, чтобы актеры могли «спускаться», удалось создать иллюзию нескольких пролетов. Фотография любезно предоставлена Джессикой Рэдлофф

В самом низу лестницы находилось небольшое свободное пространство, в котором актеры ожидали начало съемок.

Джим Парсонс. Забавнее всего было с тем небольшим пространством внизу и наверху. К зоне наверху прилегала деревянная лестница, ведущая вниз, в мастерские, так что там было немного свободного места. А вот внизу… Если нас было четверо, то приходилось тесниться в ожидании слова «мотор». Очень странно было. Ничего страшного. Просто странно.

Марк Сендровски. Декорация вестибюля располагалась справа от зрителей в студии, и мы снимали сцены в ней заранее, потому что она отделялась от декорации лестницы. В вестибюле и на всех трех этажах сцены снимали редко. А раз не было возможности построить такие декорации, а требовалась сцена на лестнице, то сценаристы знали, что должны ограничиться тремя пролетами без вестибюля.

Глава 5

Трудности на пути развития и чудо под видом забастовки

Вторая серия «Теории Большого взрыва» была очень важной по нескольким причинам. Актерский состав и большая часть съемочной группы впервые встретилась спустя пять месяцев после съемок нового пилота. 2-я серия получила название «Теория отрубей»[30] . Всего будет 278 серий, и название каждой практически невозможно запомнить (первая серия красочно называлась просто «Пилот»). Но что самое важное, 2-й эпизод, вышедший 1 октября 2007-го, станет первым из 244, снятых будущим постоянным режиссером Марком Сендровски, а также первым для шоураннера Стива Моларо. Казалось, впереди захватывающий путь, однако ранние годы сериала оказались такими же непростыми, как отношения Леонарда с его матерью.

Чак Лорри. Пару лет с начала съемок были похожи на безумную борьбу: мы пытались понять, в чем суть сериала, как его сочинять, как продюсировать и снимать. В дополнение ко всей нестабильности я продолжал писать сценарии и продюсировать «Два с половиной человека», а опыта многозадачности такого уровня у меня не было. В сценарной комнате «Теории…» постоянно стояли крики, велись споры. Мы тогда многое переписывали и переделывали, то и дело меняли расположение камер и актеров на площадке.

В результате Лорри попросил помощи у соавтора «Двух с половиной человек» Ли Аронсона, исполнительного сопродюсера Эдди Городецки, Марка Робертса и Дона Фостера. Они взяли на себя роли консультантов, помогали со сценарием и продюсированием.

Чак Лорри. Пожалуй, они спасли сериал от полного краха и даже от закрытия, поскольку в самом начале не было ни малейшей гарантии, что у нас что-то получится.

Ли Аронсон. Наверное, Чак понимал, что Биллу не помешала бы дополнительная помощь. Я смог внести большой вклад в сериал, потому что когда-то я и сам был нёрдом. Я не любил физику, но обожал комиксы и поп-культуру гораздо больше, чем Чак. Так что моя ценность для сериала заключалась в том, что я помог ему не затормозить в начале.

Эдди Городецки. Люди ошибочно принимают Чака за человека резкого или жесткого только потому, что он умный и в делах не тянет кота за хвост. Он строго относится к остальным, но он так же строг и к себе. Он готов выслушать хорошую идею от кого угодно, но если идея плоха – ни за что не примет, даже будь она его собственной. Подкинете ему дурацкую идею – и никогда не услышите «Здорово придумано». В мире Чака Лорри не раздают призов за участие. Одна из моих любимых его фраз: «Если тебе не страшно, значит ты просто чего-то не замечаешь». Очень метко сказано.

«Теория…» в первый год своего существования сильно отличается от третьего или четвертого года, и этому поспособствовал шоураннер Стив Моларо. Американец итальянского происхождения во втором поколении, уроженец Квинса, единственный ребенок в семье, в детстве Стив был малоподвижным и не очень общительным. Утешение находил лишь в культовых ситкомах «Счастливые дни», «Лавёрн и Ширли» и «Морк и Минди». Настоящую связь с «Теорией…» Моларо